Эти заметки, наверное, следовало бы отнести в рубрику «Несвоевременные мысли». И я бы, наверное, их не написал, если бы не получил весточку от старого знакомого – Толи Казакова.
Вот, что он написал (фрагмент):
Начало семидесятых, Харьков, улица Сумская, сквер, две скамьи
напротив здания КГБ…
Рядом, ещё не стёртый с лица земли, институт искусств:
«На месте института искусств
Серый асфальт и розовый куст
Когда отпьянствую и отпою,
Чем вы помянете душу мою …»
И, конечно же, легендарный "Пулемёт", он же кафе "Харкiв’янка".
Именно здесь происходят ежевоскресные встречи книжников …
Здесь и герои знаменитого романа Э. Лимонова "Это я Эдичка":
Володя Мотрич, Лёня Иванов, Толя Шулика, Толя Кузнецов (Кузя), здесь же: художники, писатели, поэты, фотографы, инженеры,
физики, биологи, студенты и просто, книжники – книгочеи.
Собираемся в любую погоду, к часу дня, после книжной балки.
Пьём в "Пулемёте" кофе и часов до трёх, а то и дольше
обмениваемся впечатлениями о прочитанном и услышанном
по "голосам" за истёкшую неделю.
Я, в основном, слушаю, догоняю поезд … потому, как бывшему
каменщику с внуками полковников царской армии и церковных
иерархов тягаться не просто, у многих, доставшиеся в наследство
и регулярно пополняемые, прекрасные библиотеки».
Добропорядочные граждане называли их "непризнанными гениями" – это в лучшем случае. А часто – просто "алкашами". Да, бывало, бутылка портвейна временами ходила по кругу, чего уж там…
Но, благодаря этим "алкашам", я, будучи студентом-свежачком, прочитал книги Ницше, Нордау, Вейнингера, Уоттса о дзене, начал покупать и читать философские книжки – как вполне легальные, так и не очень. Что же касается КГБ, то эти люди вряд ли были интересны конторе. Быть политически ангажированным там считалось дурным тоном – все думали и спорили об искусстве, о философии, о вечном… Особенно в чести были поэты. Очень любили Володю Мотрича. Политика никогда не была предметом обсуждений. Если и вспоминали о ней, то косвенно, когда говорили о том, кто уже уехал, а кто еще сидит в отказе, кого посадили, кого выпустили…
Тогда еще не знали слова "тусовка" и называли себя просто "болото" – по месту своих сборищ в Харькове – в сквере у Зеркальной струи. Само по себе место интересное и с богатой историей, но мы ее тогда не очень знали.
Рядом был "пулемет, а чуть ниже – замечательный винный подвальчик, пропахший хересом, мадерой, мускатом – "Затишок". Неподалеку – площадь Поэзии с уютным сквериком между бюстами Пушкина и Гоголя и уникальным магазином "Поэзия", в котором Аня, директор, знала в лицо каждого постоянного посетителя. Тут же и какая-то столовка с кофейной стойкой (почему-то хочется назвать ее "Лира", хотя не уверен, что она именно так и называлась) – там можно было часами зависать в ненастье. Вот так и протекала жизнь между "пулеметом" и "Затишком" с обязательными точками посещения – балка, "Книжковий світ", "Містецтво", "Планета", "Академкнига" и, конечно, все прилегающие букинистические магазины. Там встречались, обменивались новостями, мыслями, выпивали, спорили, ссорились, мирились… И неважно, кто ты был – профессор, студент, каменщик, электрик… Бывало, помогали друг другу. Помню, добрый человек, книжник, о котором я знал только то, что его зовут Фима, на пороге магазина "Политкнига" (был и такой), предложил мне довольно хорошую по тем временам работу.
Что-то было в этих ребятах от героев Достоевского. Кстати, и Достоевского я стал читать благодаря Валере Бондаренко, ныне известному физиологу, доктору биологии. Тогда Валера мог часами говорить о Кириллове и его понимании Бога…
Не удивляйтесь, но нечто было в этой жизни от стиля итальянских гуманистов, как его описал Леонид Баткин (кстати, тоже харьковчанин, уволенный из Института искусств за вольномыслие и переехавший в Москву) в своей замечательной книжке "Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления". Я имею в виде "негоциум" – официальную жизнь, и "оциум" – там, где каждый был именно самим собой, жил в культуре, без всяких социальных ролей.
Эдика Лимонова тогда уже не было в Харькове. Но его часто вспоминали. Он потом, когда стал знаменитым, написал, что все эти люди – гроша ломаного не стоили – спились, опустились, умерли в тюрьмах. Короче, Эдичка как был чудаком на букву "м", так им и остался. Только постарел. Хотя писатель он очень даже неплохой – "харьковскую трилогию" – «Подросток Савенко», «Молодой негодяй», «У нас была великая эпоха» – стоит читать и перечитывать.
Сейчас, конечно, взрослые люди уже не могут себе позволить жить вот в таком "оциуме" – "проклятый капитализм", политизация, борьба за выживание делает жизнь куда более жесткой и прагматичной. Но вот, удивительное дело, подобного рода тусовки с бескорыстным погружением в культуру я временами обнаруживаю у совсем юных людей. Может, поэтому, несмотря на свой, хм…, "почтенный возраст", общаться с ними зачастую намного интереснее и прикольнее, нежели с людьми "зрелыми и состоявшимися"?
Правда, и у нынешних молодых это погружение в «омут культуры» быстро проходит – проза жизни берет свое. Но что-то ведь остается?