Вчера случайно, одним, каким-то дурацким неверным движением, смахнул с мойки чашку. Знаете, бывают такие большие французские чашки из темного стекла? К моему удивлению, довольно крепкая с виду чашка, разлетелась на мелкие кусочки, буквально микроскопические. Жалко, конечно. Но что поделаешь? Собрал осколки – не беда.
А через 10 минут узнаю о том, что упал немецкий аэробус, летевший из Барселоны в Дюссельдорф. Какая-то злая сила смахнула на острые скалы 150 человеческих жизней…
Связи между двумя этими событиями – никакой, если, конечно, где-то в глубинах подсознания, не сидит логика первобытного мышления, описанного Леви-Брюлем. А она-таки сидит. Пусть хотя бы в виде каких-то смутных ассоциаций.
Было дело, как-то летел в огромном ИЛ-76 над Альпами. Внизу – божественная красота. Самолет набирает высоту и сочные зеленые луга сменяются острыми, серыми заснеженными вершинами. И красиво, и страшно одновременно. Но тут вдруг начинается тряска – попадаем в зону турбулентности. Рядом со мной друзья-философы невозмутимо беседуют о Ницше – "как он падал, как он летел и падал". Метафорически, конечно, летел и падал. Мы-то, слава Богу, приземлились в положенный час и в положенном месте. Но случай этот запомнился.
Что может быть приятнее, чем лететь из прекрасной Барселоны в прекрасный Дюссельдорф? Там, в аэробусе, были немецкие школьники с учителями, которые возвращались с языковой практики; родители с младенцами…
У меня такая примета – когда сажусь в самолет и вижу там малышей радуюсь, думаю, что все будет хорошо. На европейских авиалиниях летают тысячи самолетов, людям не сидится на месте, и это нормально для 21 века. И вот эта жуткая. и, в то же время, такая, страшно сказать, обыденная трагедия – очередная авиакатастрофа. Говорят, самолет летел очень низко над горами. Невозможно, невыносимо представить, что думали люди, что они чувствовали. когда аэробус проносился над Альпами…
Зачем я все это пишу?
Наверное, чтобы не забывать, что в любой момент какое-то неверное движение может оборвать все то, что казалось привычным, незыблемым, вечным. Не забывать, что мы – люди, существа хрупкие, как та чашка, что разлетелась на мелкие кусочки. И, вроде, чувство этой хрупкости жизни, должно нас делать солидарными по отношению друг к другу. Делает ли?