Вопрос о том, кто более достоин Нобелевской премии мира — Путин или Навальный, — померк на фоне обострения карабахского конфликта.
Нобелевской премии мира достоин будет тот, кто погасит Карабах, а его нельзя залить деньгами и даже разрулить посулами. Он тлел и в советское время, когда общий гнёт власти несколько нивелировал межнациональные проблемы, — но я не представляю, какой общий гнёт, кроме инопланетного, способен их уравновесить сегодня.
Перестройку съел национальный вопрос, не знаю, кто будет сегодня с этим спорить. Карабахский конфликт на моих глазах превращал вменяемых и талантливых людей, способных мирно обсуждать любые другие проблемы, в фанатиков, глухих к аргументам. Я это наблюдал в армии, где служил с армянами и азербайджанцами, и в журналистике, где в девяностые годы работал вместе с теми и другими; у них было по десятку лет московского стажа, но стоило заговорить о Карабахе — в глазах у них что-то неуловимо менялось.
Карабах — он же Арцах — на протяжении тридцати лет позволял Армении и Азербайджану отвлекать народное внимание от любых внутренних проблем — и в этом плане был даже, пожалуй, удобен, — но палка эта о двух концах. Единственный реальный вклад в прекращение конфликта Москва внесла, на мой взгляд, когда режиссёр Инна Туманян обнялась на ступеньках Дома кино со сценаристом Рустамом Ибрагимбековым: «Неужели мы с тобой тоже поссоримся?!» Не поссорились. Но и тогда находились люди, которые назвали такое поведение предательством.
Мне же кажется, что национальная интеллигенция предаёт себя, когда позволяет себя увлечь на путь межнациональной розни и территориального спора; когда разрывает свои связи и отказывается от контактов под предлогом памяти о трагедиях Баку и Сумгаита. Это и есть подлинное предательство статуса — потому что, если интеллигенты, лучшая часть народа, теряют человеческий облик, заговаривая о территориальной, национальной, религиозной проблеме, приходится признать, что падение наше катастрофично и необратимо. Советский Союз, при всех его минусах, презирал пещерный национализм; сегодня некому даже напомнить о том, что ещё сорок лет назад разыгрывание национальной карты в любой полемике считалось неприличным.
И пока в России и её окрестностях не вспомнят об этих старых советских правилах, боюсь, нам не видать Нобелевской премии мира. Потому что миротворцы не рождаются в сумрачных пространствах, где даже самого упёртого праведника легко превратить в зверя, задав ему вопрос, чей Карабах, чей Крым… и далее, боюсь, везде.