(версия-2020:
обложение оборота, дифференциация ставок, льготы инвесторам, возврат территорий, симметричность ответственности, эффективность собственников, поощрение экспорта, приоритет занятости, стимулирование потребления, отрицательность подоходного, цикличное госрегулирование, человеческий ЕСВ, нулевое декларирование, продвижение безнала, эмиссия укрдолларов, «продажа Украины»)
«Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак, по плодам их узнаете их».
(Матф 7:18–20)
Обновляю в очередной раз — свою «налоговую программу»: а когда же еще об этом говорить и думать, как не в период массового вынужденного безделья и накануне его колоссальных экономических последствий?!
Эпоха перемен предстоит неизбежно, вот и надо многое осмыслить, разбираясь, куда двигаться.
Материал этот живет своей жизнью, подрастая и меняясь. Так, добавились разделы 10 и 19, а важные дополнения внесены практически во все, при этом особое внимание обращу на новые фрагменты в разд. 1, 3, 13 и 18. По состоянию «на сейчас» данный «программный текст» (точнее — программно-аналитический) выглядит так.
1. Налоги — критерий строя
Не так важно, то ли у предприятия отбирают всё, кроме фондов, которые ему оставляют, то ли, наоборот, оставляют всё, отбирая только налоги. Гораздо важнее пропорция: сколько отбирает государство и сколько остается плательщику.
Условно говоря, если отбирают 70–90 или даже 60% (хоть как налоги, хоть как «свободный остаток» после фондообразования),— это социализм. Причем независимо от формы собственности.
А если Родина забирает лишь 10–30, от силы 40%, то это капитализм. И форма собственности тут тоже не важна.
(Вспомним в этой связи из истории знаменитую замену продразверстки продовольственным налогом, когда у крестьян в 1921 г. стали отбирать не 70% зерна, как было при военном коммунизме, а лишь 30%, с чего, собственно, и начался советский НЭП, который впоследствии был назван реставрацией капитализма и который сейчас гораздо более успешно повторяет Китай.)
Итак, важно то, сколько кому остается, а не то, что определяется первым, чтобы отдать все прочее хозяину (хоть при механизме «фонды, а остальное — государству», хоть при механизме «налоги, а остальное — собственнику»).
Все прочие отличия фактически происходят из этого, являются его разнообразными следствиями.
Вот каковы плоды доброго или худого налогового дерева!
Попутно: сегодняшние главные налогообразующие показатели — прибыль, доход, добавленная стоимость — были бы пригодны на самом деле не как база для налогов в парадигме, подразумевающей «всё — субъекту, кроме налогов, которые отбираются», а наоборот — как база для стимулирования-фондообразования в советской парадигме «всё отбирается, кроме фондов, которые остаются субъекту».
Знаменитая «вторая модель хозрасчета» СССР конца 80-х пошла как раз по 2-му пути, при этом от капитализма, причем стимулирующего эффективность, ее отделяли только конкретные цифры: сколько именно отбирается и сколько именно остается.
Ну а мы, находясь в парадигме противоположной и используя показатели эффективности в качестве налоговой базы, то есть тыкая их не по назначению, наоборот, только цифрами отелены от социализма, но основное при этом то, что от социализма в его самой деструктивной форме: больше сделал — больше отобрали.
Да, исходное преимущество частной собственности позволяет при больше сделанном и больше оставить, то есть работать все же выгодно, но не в большей степени (если пресловутые цифры сходны), чем при совковой «второй модели» — до которой мы, таким образом, опускаемся «с высот строя», причем столь же сильно, как «совок» до этого же уровня поднялся от механизма, при котором весь «свободный остаток прибыли» изымался в бюджет и зарабатывать ее было бессмысленно — разве что в режиме кнута без пряника, как при рабовладельческом строе.
Таким образом, нынешняя концепция налогообложения, как и «вторая модель хозрасчета» при СССР, примерно равноудалена от системы, при которой экономически выгодно эффективно работать, и от системы рабовладельческой. А чуть изменить цифры ставок — и станем ближе к рабовладелью, чем СССР на его закате.
2. Как рост налоговых ставок убивает госбюджет
Не стану рассказывать подробно о знаменитой кривой Лаффера, наглядно демонстрирующей, как при росте налоговой ставки сверх некоторой величины убиваемое таким ростом производство падает настолько, что собираемый налог в итоге не растет, а снижается.
Скажу лишь, что кривая эта работает в основном только слева направо: когда ставка потом снова уменьшается, любое восстановление производства идет уже не столь интенсивно — оно успело уйти в тень и к ней привыкнуть, так что снова строить — сложнее, чем ломать.
(Аналогично, кстати, ведут себя и цены: когда денег много и они дешевые — цены растут, но когда их мало и они дорогие — цены не падают! Впрочем, это уже — из другой области.)
Добавлю также, что наиболее подлые налоги это на единицу продукции, а не стоимости: они просто уничтожают производство дешевых товаров, по которым особенно заметны, в то время как дорогие такой поштучный побор перенесут относительно легко.
И наконец — главное: когда налогов несколько и ставка по одному из них растет, падение выручки, этим ростом вызванное, снижает поступление других налогов уже явно и без всякой частичной компенсации ростом ставки, то есть эти остальные падают еще больше.
Плюс учтем: снижение производства уменьшает занятость, а с ней — платежеспособность населения (а не только налоги с него) и, следовательно, выручку от реализации других товаров — вместе с налогами от нее!; и так далее — по бесконечной цепочке.
Отсюда — падение экспорта, переориентация покупателя на импорт, разнообразные кризисы и прочие экономические гадости.
Пример от самих налоговиков(!): минимальный акциз в постсоциалистических странах ЕС вырос за 6 лет на 28,65%, в то время как в Украине — в 3 раза за такой же период. Да у нас за год ставки растут быстрее, чем у них за 6!
Вот и инвесторы идут не к нам, а от нас, аналогично — работники, да и покупатели — тоже так же.
Ну а весь печальный цирк состоит в том, что это всё — у нас не учитывают. И считают просто: «во сколько раз вырастет ставка, во столько вырастут и поступления».
А вот пример еще: бандитская 70%-ная ставка ренты на добычу отечественного природного газа при совместной деятельности (в том числе и без госучастия) надежно оберегает газовых олигархов от конкуренции с новым украинским газом и гарантирует рост газовых тарифов!
3. Новая функция
Каких только функций ни выполняют налоги! Источника коррупции, политического устрашения, даже искусственной занятости (как проверяющих, так и проверяемых), для чего механизм предельно усложняется и запутывается: как бы ни хотел, а все по-честному все равно не получится, зато все при деле, при мутной воде и при рыбке.
Есть и функция усиления социального неравенства — с учетом верхнего предела дохода, облагаемого единым социальным взносом. (Формально — обложение идет за счет источника выплаты, хотя фактически все перекладывается на конечного деньгополучателя: источник-то не резиновый!) За счет такого верхнего предела, сверх которого обложения ЕСВ уже нет, работающий бомж реально облагается больше (в процентах), чем олигарх (и появляется дополнительный смысл зарплаты в конвертах, оформляемой на шефа, который ЕСВ все равно уже при своих сверхдоходах не платит).
Ну а собственно фискальная функция фискального механизма зачастую оказывается по значимости далеко не на первом месте. Можно платить, коль директор не простимулировал бухгалтера, а можно имитировать уплату, и (если не было спецзаказа по политическим мотивам или от конкурентов) налоговики тоже будут имитировать борьбу (пока все не договорятся). В странах процветающей коррупции налоговое законодательство даже не рассчитано на его взаимное выполнение, да это от него и не требуется.
Однако же, когда жареный петух таки делает свое черное дело, все вспоминают не только о политике/коррупции/занятости etc., но и о наполнении — кроме собственных карманов — еще и бюджета. Ручного-позвоночного («Заплатите, а то придем!») управления начинает не хватать, спонтанной эмиссии — тоже, да и опасно; вот тут-то и становится востребованной позабытая было фискальная функция. А законодательство — не готово.
Особенно — с учетом чисто украинской специфики, которую у нас почему-то учитывать не принято:
— уникальной коррупции (легче, к примеру, чем-то заменить НДС, чем поменять соответствующую ментальность);
— недостатка платежеспособного спроса в увязке с покупательной пассивностью в отношении всего отечественного;
— засилья спекулятивного многозвеньевого посредничества;
— высокой материалоемкости и низкой эффективности производства…
Кстати, даже «электронный НДС» у нас выродился при рождении: ведь хоть блокировка — да, электронная, но вот отмена ее — «ручная»!
4. Простота лучше воровства
Мудрым считается асфальтировать дорогу там, где народ сам протоптал тропку. Еще мудрее, конечно, рассчитать эту тропку превентивно, не дожидаясь народного протаптывания, но в особо мудрых странах этот вариант даже не рассматривается.
Так вот, налоговики свою тропку (в качестве представителей народа) уже давно протоптали. Когда — вдруг — хотят обложить не по писаному, а в самом деле по-настоящему, то есть «по гамбургскому счету», налоговые «гамбургеры» тихонечко применяют для «особого» контроля незаконный, но фискально-эффективный показатель налоговой нагрузки/отдачи. Это соотношение налоговой массы к массе выручки, то есть, по сути, считают налог с оборота, или тот же единый налог.
Но — с естественной дифференциацией ставок по видам деятельности (ведь действительно — ювелиры не могут платить со своего включающего золото оборота по такой же ставке, что и безматериальные, к примеру, риэлторы).
Его очевидные преимущества:
— традиционный расчёт и администрирование такого налога крайне просты, а где простота — там и сложнее нахимичить, уклониться, «спрыгнуть»;
— он равномерно ложится на всю стоимость и поэтому не направлен на откровенное дестимулирование эффективности производства — в отличие от налогов на прибыль и добавленную стоимость, отбивающих охоту прибыльно работать и показывать высокие зарплаты;
— налог с оборота формируется с учетом всей стоимости, а не только добавленной, зато по меньшей ставке, чем когда облагается только эффект (в отличие от несправедливого нынешнего порядка, когда материалы влияют на цену и прибыль, но вовсе не на налог, который облагает лишь созданный своими усилиями эффект, хотя использованный прошлый — чужой — труд гораздо более «достоин» обложения, чем добавленный — свой собственный);
— этот налог делает особенно невыгодным рост материалоемкости, бесконечное посредничество с накруткой цен без реальной добавки к продукту, засилье импорта, дающего работу не нашим, а чужим, ибо все это облагается — как и часть стоимости, выведенная в офшоры, ведь эти «расходы» из облагаемой базы не исключаются;
— он стимулирует — во избежание повторного обложения — создание вертикально интегрированных комплексов, причем без лишних звеньев;
— такой налог облегчает поощрение экспорта безо всяких сегодняшних сложностей — достаточно просто снизить для экспорта (причем существенно!) стандартную для данной отрасли ставку обложения;
— при этом вся тяжесть обложения не перекладывается на трудноуловимую и сложноконтролируемую розницу — в отличие от варианта с налогом с продаж.
Однако работать этот налог должен, конечно, не наряду с «традиционной» системой, не на добровольной основе, что лишь открывало бы дорогу для манёвров, а именно вместо стандартных налогов (иначе будет улица без правил с частично левосторонним движением под сегодняшним девизом «Вам — офшоры, нам — единый налог»).
Правда, тогда уже нет простора ни для коррупции, ни для карательных мер, ни для искусственной занятости (многим придется перепрофилироваться). Просто выгодно работать, легко считать и трудно уклоняться.
В обмен на простоту и фактический проверочный мораторий сегодняшние единоналожники зачастую имеют даже большую налоговую нагрузку, чем так называемые «нормальные». И уже в минус-то они — в отличие от общесистемных гигантов — никогда не выходят! Им нет смысла придумывать затраты, скрывать доход, благодаря им растет (а в целом по стране — не так падает) удельный вес доходов в выручке, то есть соотношение доходов и цен, фактически — уровень жизни.
Вместо кучи посредников, на пустом месте взвинчивающих цены, при едином налоге с оборота, который должен не сочетаться с НДС, а заменять и его, и заодно налог на прибыль, целесообразны, наоборот, вышеупомянутые комплексы «от руды до конечного покупателя», препятствующие повторному обложению одного и того же (когда жизнь заставит, окажется очень быстро, что это вовсе не так сложно, как кажется).
5. Ставка на низкие ставки
Нет альтернативы упрощению. Оно — залог и прозрачности, и неизбегаемости.
Самое существенное возражение против налога с оборота вместо НДС, налога на прибыль (и, возможно, еще чего-то) — таково: те, кто не успел объединиться в вертикально интегрированные комплексы, будут платить налог в том числе на материалы от поставщика, в которых аналогичный налог уже сидит, то есть будет многократное повторное обложение вследствие так называемого кумулятивного эффекта.
Между тем, опыт и современного единого налога, и былых инновационного сбора и сбора в Укравтодор однозначно говорит о том, что при низких ставках обложения полной стоимости такого эффекта нет. То есть всё зависит от ставки.
И если налог с оборота в связи со своей простотой практически неизбегаем, то есть платить его будут все, включая тень, кроме самой кромешной, это даст возможность резко снизить налоговое бремя по сравнению с сегодняшней ситуацией (когда Родина дерёт с честных, уплачивающих и за себя, и за того парня).
Но коль налог у предприятий ниже тех налогов, что они фактически уплачивают сейчас, и так — на каждом этапе, то есть налог на всех стадиях влечёт не увеличение цены, а её снижение, то какой может быть кумулятивный эффект?
При этом ставки, повторяюсь, должны быть, ясное дело, дифференцированы. Очень условно, если заменяются только НДС и налог на прибыль (а для частных предпринимателей — подоходный):
производство и строительство — 4% (это не считая по-прежнему возможного для ряда товаров акциза);
работы, услуги — 7%;
торговля (с разницы, то есть наценки!) — те же 7%;
при экспорте — все ставки делятся на 2.
Еще раз: с учетом неизбегаемости налога платить его будут практически все, что позволит в дальнейшем существенно снижать ставки. Хотя и вышеуказанные — достаточно приемлемы для большинства. А обложение с меньшим, чем сейчас, уровнем налогового давления обеспечит приток инвестиций.
Суть же непосредственных льгот инвесторам состоит в том, чтобы облагать по экспортным, то есть половинным, ставкам (как бы «офшорным») доход от инвестиционной деятельности учредителей украинских предприятий, исчисляемый, к тому же, не как весь оборот, а за вычетом зарплат украинским работникам и за вычетом 20% годовых от внесённой инвестиции, если она выше некой суммы в долл./евро (независимо от происхождения: украинского или иностранного).
См. также о «продаже Украины» в конце этого материала.
6. Возврат украденных территорий: особый режим офшора
Вижу в качестве основного пути и деоккупации, и смены ментальности опять же налогово-офшорный.
На территории Донбасса и Крыма должна быть сформирована особая экономическая зона со льготным режимом обложения для предпринимателей и предприятий, зарегистрированных как на дату введения нового законодательства в действие, так и позднее, но вступать в силу новые правила должны, естественно, не ранее освобождения соответствующей территории (для уже освобожденных — сразу), исключая при этом субъектов предпринимательской деятельности, зарегистрированных до этого в других областях или с основными фондами, перебазированными после вступления в силу нового порядка обложения из других областей.
Льготный режим при этом подразумевает:
для прочей (большей) части Украины — уже при сегодняшнем механизме обложения — освобождение поставок на эти территории от НДС с правом на возмещение, то есть приравнивание их для остальной части Украины к экспорту;
а на самих территориях льготного режима —
замену НДС и налога на прибыль (для предпринимателей — подоходного):
единым налогом с оборота на совсем мягких условиях: для производства и строительства — по ставке 2%, на работы и услуги — 5%, на торговлю — 5% с разницы, то есть с торговой наценки;
для экспорта за пределы Украины — опять же с делением этих ставок на 2;
при этом тоже с исключением (но уже для всех) из облагаемого оборота средств, потраченных на зарплаты украинским работникам,
и тоже исключением 20% инвестиций ежегодно, если такие инвестиции внесены деньгами, причем после вступления в силу нового порядка обложения, независимо от страны происхождения, но только в случае превышения такой инвестицией всё той же некой установленной суммы — скажем, экв. $1млн, с обложением тогда тоже в экспортном=половинном режиме;
сокращение в 2 раза ставок НДФЛ (у кого он остаётся, то есть у простых работников) и ЕСВ.
«Офшоризация» данной части Украины привлечет и капиталы (аналогично Гонконгу), и население, и в конечном итоге — сами территории, причем без военных действий.
(Кстати, о Гонконге. Это не просто модный пример. Гонконг обеспечивает Китаю, по данным Би-Би-Си, более 70% прямых иностранных инвестиций!)
Однако относительно Крыма для этого необходима дополнительная мера — сдача всех его гос- и коммунальных предприятий (а также частных фирм — разумеется, с согласия их дооккупационных владельцев) на 20 лет в аренду предприятиям США или Западной Европы — за не очень высокую арендную плату — с последующим сохранением описанного льготного режима в части внесенных инвестиций (и пусть РФ сама разбирается с новыми арендаторами).
7. Обложение по большому
Хотелось бы при этом, конечно, не загубить те большие предприятия, которые привыкли платить ещё меньше, чем выходит по новым нормативам. Поэтому для крупных и/или бюджетообразующих юрлиц возможен — по всей стране — некий адаптационный период:
изначально норматив таким предприятиям индивидуально устанавливается на уровне фактически сложившегося у каждого из них в среднем за 3 года удельного веса заменяемых налогов в выручке;
затем норматив может быть на уровне среднеотраслевого за 3 года аналогичного показателя;
и уже потом будет применяться новый норматив.
Обижать больших не надо, пусть привыкнут, а им на это нужно время. Заодно они, возможно, повысят зарплатоемкость за счет снижения материалоемкости, что пока им не так выгодно, станут оказывать некие новые для них услуги — в ногу с тем, что происходит в Европе.
8. Контроль за достоверностью и симметричность наказаний
Облагаться должна не вся выручка по единой ставке, а отдельно выручка от каждого вида деятельности (производство, услуги, торговля и т. д.) по соответствующей ставке.
Если налоговая не верит в реальность цен, она вправе обратиться в суд, который, наняв экспертов, будет в этом разбираться.
Все судебно-экспертные расходы и штраф 200% от проигранной ([не]доказанной) суммы должна оплачивать проигравшая сторона.
Тогда и предприятия не станут сильно наглеть, и налоговая не будет зря дергаться, рискуя потерять деньги (за счет виновного инспектора ей погасить такую потерю будет сложно).
9. Как платишь, так и стОишь
Сегодняшний вредительский механизм обложения эффекта через налоги на прибыль и добавленную стоимость вкупе с фантастическим налоговым давлением на легальную оплату труда имеет лишь один плюс, который, тем не менее, надо успеть реализовать («а напоследок я скажу»): можно грамотно и без социальных катаклизмов отобрать предприятия у неэффективных владельцев для последующей их продажи более эффективным собственникам.
Механизм, который следовало бы законодательно установить, таков.
Уплаченный предприятием за некоторый период налог на прибыль делится на его ставку в том же периоде (при разных ставках периоды их действия берутся отдельно) — и так определяется условная прибыль (обратным счётом из налога). Например, 360 000 : 18% = 360 000 : 0,18 = 2 000 000.
Эта величина может быть гуманно увеличена на:
официально льготируемую прибыль;
индекс инфляции с момента последнего роста цен на предприятии (по каждому виду продукции раздельно),
а также на половину разницы с легальным фондом оплаты труда, если он больше такой откорректированной условной прибыли.
Полученная в расчёте на год сумма делится на тоже гуманный нормативный коэффициент эффективности — не 0,5 и не 0,25, даже не 0,15, а на совсем уже мягкие 0,12, и так находится условная стоимость предприятия. Например, 2 400 000 : 0,12 = 20 000 000.
Эта новая условная величина умножается на 2, и предприятие выставляется на аукционную продажу, где такая удвоенная величина является минимальной стоимостью такой продажи.
По завершении торгов сумма новой стоимости передаётся теперь уже ставшему бывшим владельцу (или владельцам — пропорционально их доле в уставном капитале, абсолютная величина которого значения не имеет), при этом старый собственник (их группа) ещё и уплачивает НДС и налог на прибыль (или НДФЛ) с разницы между ценой этой продажи и рассчитанной ранее минимальной стоимостью (когда умножали на 2).
Предприятие с высокой вероятностью получает на аукционе нового эффективного собственника (может применяться и дополнительный критерий: налоговая нагрузка, получаемая от его, нового собственника, других предприятий, не менее чем в 2 раза должна быть больше налоговой нагрузки за тот же период от предмета покупки);
страна с высокой вероятностью будет получать бОльшие налоги и сразу получает налоги с указанной выше разницы;
старый владелец получает налоговую амнистию по всем возможным недоплатам с того же объекта, да ещё и — вместо скудных показываемых дивидендов — разовую сумму, которая (до вычета естественных налогов), как минимум, в 2 раза превышает ту стоимость его предприятия, которую оно имело при нём — судя по его же с него платежам.
Альтернатива — детальное налоговое расследование и неотвратимое уголовное наказание по его результатам, если будут найдены преступные уклонения.
То есть можно даже предоставить право выбора: или тотальная проверка, или согласие на такую продажу. А может, и не обязательно такое право предоставлять: старый хозяин и так получит слишком много (но уже не лет, а денег) по сравнению с тем, что ему полагалось бы по его же былым платежам.
Станет невозможным замораживание деятельности стратегических предприятий («чтоб стояли и не мешали») — такие поменяют хозяина в первую очередь.
А заодно — хозяевами перестанут быть выжидатели лучших времён, упомянутые злостные налоговые уклониисты в особо крупных масштабах или обычные неумёхи.
Просто, понятно, логично, справедливо, гуманно и без всяких революций, заодно — наука на будущее.
Даже можно не пенять на законы военного времени. Хотя на фоне гибели тысяч людей и обнищания сотен тысяч превращение нескольких миллиардеров в просто миллионеров будет встречено с пониманием даже отъявленными либералами.
Ни Европа, ни Америка, оперативно смекнув, что могут быть в числе новых покупателей, против такой мягкой — налоговой — переприватизации даже не пикнет, а если и пикнет, то негромко. У них-то отобрать потом никто ничего не сможет — хотя бы потому, что налоги и зарплаты рядовым работникам там платят нормально.
Что-то в этом есть…
10. Экспорт-драйв
И еще о пользе прибыли как объекта обложения, пока налог на прибыль не заменили ни налогом на вывод капитала, ни налогом с оборота. Пока прибыль еще облагается, ее нулевая ставка (как по НДС!) могла бы превратить экспорт в драйв. Речь о возмещении экспортерам налога на прибыль, «спрятавшегося» в купленных для осуществления последующего экспорта материалах/товарах/работах, услугах, как это сейчас происходит с возмещением «входного» НДС.
Экспортеры ведь не просто дают украинцам работу в это сложное время, но еще и сохраняют драгоценный украинский спрос для других товаров, обеспечивая работой и их, этих других товаров, производителей. Как-то их при этом еще облагать — хоть прямо, хоть скрыто — государству себе дороже.
Заодно такой механизм позволит экспортерам снижать цены и облегчит проникновение на внешний рынок.
Поощрять экспортеров Украине «внешние силы» пока что разрешают, лишь бы импортеров не зажимала, так что компенсатор искать надо не в импорте, а как раз в высвобожденном украинском спросе, который обеспечит тех самых «других» уже их реализацией, с которой эти «другие» и будут уплачивать налоги — так что государство ничего не потеряет. Всё равно конечным потребителем — тем, что раньше покупал у потенциального экспортера, завершается одна цепочка товара и налогов — теперь она осталась и просто перешла к другому конечному продавцу с его цепочкой от поставщиков. Если же товар на экспорт — новый, который ранее и в Украине не реализовывался, то государство ничего не потеряло по нему изначально, а вот по притоку валюты в обоих случаях выиграло.
Ну а к работе/занятости мы сейчас подошли вплотную.
11. Занятость превыше всего
Отвлечемся теперь (не очень надолго) от налогов.
Остановимся на том, почему именно, по какой такой причине основной задачей и основным критерием эффективности Федеральной резервной системы в США считают увеличение количества рабочих мест в стране.
Та же задача и тот же критерий были бы уместны, кстати, в отношении любого центробанка. Просто ФРС, будучи конторой негосударственной, к этому пришла раньше многих других, как и должно быть в истинно либеральной стране.
Так вот, при чём, казалось бы, забота о занятости к функциям банка, если речь только не идёт о занятости самих банкиров?
Но именно рост числа рабочих мест в стране является первоосновой её процветания вместе с процветанием банковской системы. Ведь занятость это и уровень жизни, и конкуренция работодателей, повышающая оплату труда, то есть опять же рост уровня жизни, и создание товарной массы, обеспечивающей национальную валюту, и внутренний спрос конечного потребителя, делающий осмысленной торговлю, а следовательно — производство во всех сферах, то есть обеспечивается не просто соответствие предложения и спроса, а высокий уровень и того, и другого, плюс именно рост занятости является фактором роста экспорта и соответствующего улучшения внешнеторгового баланса.
Дорогие же национальные деньги действительно нормальным странам неинтересны, поскольку останавливают кредитование и, следовательно, как спрос, так и товарное предложение, и потому главное у нормальных — не курс валюты, а занятость.
В такой ситуации центробанк может нормально выполнять свои функции, а не быть источником ожидаемых чудес при стоящей экономике, возглавляющим сеть обменных пунктов, в которую и вырождается банковская система, когда, кроме обмена валюты, ничего не работает, покупательная способность стремится к нулю, останавливая этим и производство, и за ним кредитование, становящееся для производителя (даже будь оно возможным) тогда и ненужным. Для потребителя же оно является непосильным с точки зрения проблемности возврата, каковая, кстати, важна и для вдруг заинтересовавшегося потенциального производителя. Тогда даже стабильность нацвалюты (вследствие равенства нулевых предложения и спроса) является кладбищенской.
В современной ситуации, когда сбыт оказывается важнее и производства, и качества, поскольку важно не столько хорошо сделать, сколько успешно продать, что не всегда связано прямой корреляцией, это особенно ощутимо.
Кстати, «стабильные» экономические понятия оказываются не столь уж стабильными (дедушка Маркс переворачивается в гробу): «прибавочная стоимость» уже создается (в основном) в обособленно функционирующей сфере продажи конечному потребителю — и не ранее, после чего и с учетом чего она затем перераспределяется; производство вообще уступает место практически всюду услугам (при предоставлении которых реализация почти неотделима от «создания» услуги); древний «товар рабочая сила» давно уступил место квалификации интеллектуального труда…
12. Инфляция вместо налогов?
Ну а коль орган, ведающий денежной системой страны, озадачен реальным конечным результатом, а не липовыми цифрами, он сам определяет, каким образом реализовать свои полномочия во благо экономики, а не придуманных показателей стабильности из старых американских же учебников, по которым «чем больше денег, тем выше инфляция», потому что обратное влияние спроса на производство и товарное наполнение рынка просто тупо не учитывается (так, лишая экономику ее крови — денег, спасать общество от инфляции и растущего курса чужих валют — это всё равно, что запихивать больного в холодильник, чтоб упала температура).
Центробанк (у нас — НБУ) при верно поставленной конечной цели сам в состоянии правильно вычислить, как этой цели добиваться с учетом специфики конкретных условий:
то ли (и это — оптимальный путь, лишь бы получилось) через поиск и привлечение инвесторов (в том числе посредством соответствующих рекомендаций государству), каковые инвесторы и будут в таком случае принимать стратегические решения,
то ли, как сейчас, беря кредиты, которые надо будет отдавать с процентами и иногда при совсем кабальных доп. условиях,
то ли через включение эмиссионного «экономического электричества», когда искусственно созданный платежеспособный спрос с параллельным решением социальных задач стимулирует производство, и товары — если получится!!! — задним числом уравновесят денежную массу, хоть и с неизбежным лагом
(в данной жёсткой ситуации те, кто непосредственно получит «сброшенные с вертолета» (с) денежные средства, а это должны быть наименее обеспеченные слои населения — и с социальной точки зрения, и для скорейшего попадания денег на внутренний рынок,— от вызванной такой эмиссией инфляции пострадают меньше, чем выиграют от их получения, поскольку средства получат только они, а инфляция эта (фактически заменяющая/дополняющая налоги!) разделится на всех; остальные же пострадают в непотраченной части своих денег — ввиду быстрого их обесценивания, в том числе «опережающего». Выгодно на какое-то время станет только «жить и тратить» (как перед концом света), а не менять или копить, и что-то потеряют лишь те, у кого будет свежий лишний жирок. Только этот слой и только в части такого явно лишнего, что невозможно потратить при всём желании, понесёт определённые потери, однако и ему «жить будет плохо, но недолго» (с): даже в гораздо более грозные и неуправляемые стихийные 90-е подобный процесс в своей активной стадии длился у нас немногим более 3 лет, сейчас же нам хватило бы и около года, но всё это требует очень грамотного и честного профессионального ручного управления, ибо чрезвычайно тонко и потому рискованно),
то ли (опять же — как сейчас) зубами искусственно держать курс национальной валюты столь же искусственной дороговизной денег за счёт их — наоборот! — искусственного дефицита, убивающего (наряду с кредитованием) вообще всю экономику и особенно экспорт, а после неизбежного разжатия пружины — уже убивая импорт с сопутствующим резким массовым обнищанием, подогреваемым паникой, что тоже весьма эффективно, если необходимо всё развалить быстро и всерьёз для последующего недорогого частного приобретения
(кто-то же выиграл миллиарды, зная своевременно о запланированных — безо всяких экономических причин — «колебаниях» курса 12 → 36 → 22 за очень короткий период!)…
При выборе оптимального вектора применения усилий занятость — ориентир и интегральный, и практически идеальный.
Так вот, все это касается также налогообложения (возвращаемся к нашим баранам), при повышенном давлении которого на добавленную стоимость и особенно на оплату труда занятость теряет смысл, поскольку работает на налоги с зарплаты, а платежеспособный спрос при этом падает — и вследствие прямого обложения заработанных доходов производителя, и вследствие так называемого «косвенного»обложения добавленной стоимости, которое прямо давит уже на покупателя.
13. Налог на недопотребление
Частичный возврат населению удержанного у людей подоходного (у нас — НДФЛ) может производиться исходя из стоимости безналично (то есть полностью проверяемо!) купленных товаров (и пр.) — в первую очередь, отечественных (вот уже и уволенным — из-за простоты обложения — налоговикам найдется работа проверяльщиков). Если вдруг человек сам не потребит, а перепродаст, НДФЛ восстанавливается. (Коль даже банки зачастую практикуют cashback — и он им выгоден! — то возможностей у государства — через налоговый механизм — тут гораздо больше.)
Такой механизм будет гораздо эффективнее лозунгов, призывающих к поддержанию отечественного производителя, особенно — если он будет работать в составе комплексной фискально-стимулирующей системы обеспечения платежеспособного спроса, о которой идет речь.
Заодно — жаждущий зачета/возврата покупатель не даст производителю или иному продавцу скрыть выручку!
В ситуации, когда конечный спрос недостаточен, неправильно его еще дополнительно снижать обложением конечного потребителя, так что налог на физлиц может быть в этих условиях даже (в особых случаях акцента покупателя на покупке родного) хоть бы — иногда! — и отрицательным.
Конкретные ставки могут меняться ежегодно — с учетом, в частности, фактической структуры расходов на свое и на импорт, а также доли накопления.
Если, к примеру, их соотношение таково: украинские товары/работы/услуги — 50%, импортные (оплачиваются с отдельной карточки!) — 40%, накопления — 10%, и при этом стоит задача выйти в среднем на сегодняшние 18%, то базовая ставка НДФЛ должна составлять 30%, а возврат — 20% с отечественных покупок и 5% с импортных (итого в этих двух «возвратных» случаях фактическая ставка получается соответственно 10% или 25%). Тогда в целом государству идет 50% х (30% – 20%) + 40% х (30% – 5%) + 10% х 30% = 18%.
Если в конкретном периоде куплено больше, чем заработано, и в основном — отечественных товаров — отрицательный НДФЛ обеспечен (и минус этот потом зачтется с будущими плюсами). Это не страшно: экономика получила больше.
Ну а в противоположной ситуации НДФЛ превращается, по сути, в налог на недопотребление украинских товаров/работ/услуг (своего рода демередж) — по ставке 30%.
Важно: при таком подходе к налоговому стимулированию уже не столь антисоциальна и пресловутая дифференциация доходов: если деньги богатых остаются в экономике страны, то они всем остальным фактически дают работу!
14. Как грамотно зациклиться
Чисто теоретически. На будущее, потому что пока — не актуально: сейчас мы решаем еще иные задачи.
Когда же общество достигает решения проблемы дорогих денег/отложенного спроса/засилья импорта и возникает проблема противоположная («советская») — дешевые деньги и недостаток товаров, вымываемых и отечественным спросом, и экспортом,— противоположными будут и пути решения через фискальный механизм.
Деньги тогда должны дорожать через рост учетной ставки, ставок процентов за кредиты и депозиты; а параллельно —
налог на недопотребление заменяется налогом на потребление, то есть налогом с продаж, причем с сопутствующим ужесточением контроля за розничным оборотом; импортная составляющая исключается из базы обложения налогом с оборота (который, кстати, остается!); снимаются экспортные льготы, а также компенсации внутренним покупателям, при этом усиление/уменьшение налогового бремени дополнительно корректируется ставкой налога с оборота, особенно высокой на «нулевом» этапе, когда налог на недопотребление не нужен уже, а налог с продаж не нужен еще.
Ведь — в отличие от постоянного обложения оборота — дополняющие его в зависимости от ситуации налоги с продаж и на недопотребление (в том числе через эмиссию!) — альтернативны, то есть не должны применяться одновременно, поскольку решают противоположные задачи в зависимости от характера нарушения товарно-денежного баланса и знака отклонения складывающегося ссудного процента от желательного, а с фискальной точки зрения — взаимозаменяемы.
15. Приятный ЕСВ
Оприятнивание/очеловечение/снижение ЕСВ необходимо в любом случае. При этом нужно осознавать, что государство — с его хронически вороватыми дырявыми руками и рудиментарной коммунистической «солидарностью» — весьма дрянной посредник для хранения денег, и эту функцию хорошо бы передать негосфондам или самим работникам. Но, поскольку оно уже успело капитально задолжать тем, за кого единый соцвзнос вносился, какое-то время данный сбор, увы, необходим — хотя бы в виде дополнительного подоходного, то есть нужно увеличивать его, подоходного, ставку, причем без каких-либо пенсионных прав новооблагаемых — это исключительно для погашения старых долгов, с которыми когда-то нужно заканчивать, то есть пойдет на пенсии уже «застрахованным».
Грубый приблизительный расчет показывает, что с учетом повышенной неизбегаемости нового налогового механизма и более открытых — с целью возврата подоходного — зарплат достаточно ограничиться повышением ставки НДФЛ на 2 пункта (например, 20% вместо 18%) и введением 9%-ного налога (всё же не 22%!) на минимальную зарплату.
По-любому на пенсии никто сегодня реально не рассчитывает, а вот платит «на них» каждый, кто не в тени, значительно больше (хотя, как уже отмечалось, формально — вносят за него без него самого, то есть не«изнутри», а «снаружи», но источник–то всё равно один!), так что все будут рады уже самому снижению этого бремени.
Но, чтобы этого хватило, необходимо, кроме того, следующее:
обложение по ставке 80% размера превышения пенсии над 5 минзарплатами (до 10) и по ставке 90% — над 10 минзарплатами;
отмена верхнего порога базы начисления, существующего сегодня для ЕСВ;
разрешение предприятиям добровольно уплачивать пенсии вместо государства своим бывшим работникам с сокращением на половину от этой суммы налога с оборота (то есть государство экономит на ЕСВ в 2 раза больше, чем проиграет на сумме из базового налога; предприятия же выигрывают, потеряв лишь половину — благодаря компенсации, целевое использование кому надо);
предоставление в счет пенсий — но только по желанию!!! — ценных бумаг и социальных товаров на льготных условиях;
замена — на «переходный период» — всех налогов с негосударственных пенсионных фондов беспроцентным, но зафиксированным в валюте оговоренным займом государству: например, на сумму половины от разницы между их поступлениями и выплатами, которая у них — в противоположность государству — изначально всегда положительна;
в крайнем случае — доп. выпуск «украинских долларов», о которых речь пойдет в самом конце.
16. Декларации: исходное обнуление
Важно также подвести черту под прошлым, то есть всем, что успело накопиться.
Всех ли стоит обязывать сдавать нулевые декларации, которые бы всё, что нажито непосильным трудом и/или иначе, узаконили? Видимо, небогатые слои беспокоить не стоит. А вот если общая стоимость активов физического лица — резидента превышает, скажем, экв. 50 тыс. долл., тут-то и можно потребовать узаконивающую декларацию.
По ней отдельно показываются деньги, ценные бумаги, права, задолженность дебиторская и кредиторская, движимость и недвижимость. При этом оценка всего, кроме денег, должна производиться самим декларантом при единственном условии: в случае требования любого госоргана он обязан продать соответствующий объект собственности по той же самой цене, которую сам и указал, зафиксированной в долларах, увеличенной в качестве компенсации неудобств на 20 (или, скажем, 25)%, причем тогда уже без обложения этих 20(25)%! И не надо ничего специально оценивать или проверять — сколько назвал, столько и считается!
Всё ли должно облагаться? Конечно нет. Только то, что приобретено за годы независимой Украины и не имеет источника приобретения, обложение которого может быть доказано, а также деньги без доказанного обложенного источника. И поскольку при этом доказывать должен декларант (госорганы должны быть обязаны ему помочь), эта «презумпция виновности» должна влечь обложение по крайне низкой ставке— на уровне, примерно, 5%, еще и с возможной рассрочкой.
Очевидна совокупная гуманность приведенных предложений: нечто без подтверждения обложенного источника реально стоит $1 млн, пишешь соответственно, $1,00 млн, имея в виду, что за $1,20 млн (но не выше!) могут заставить продать, при этом платишь $50 тыс., хотя принудительная продажа принесет необлагаемые $200 (250) тыс., был бы покупатель. То есть декларирование заберет 5%, но принудительная продажа — если случится и будет покупатель — даст необлагаемые + 20(25)%. Итого выигрыш 15(20)%! Но если принудительной продажи не будет, то с навара на добровольной основе уже надо платить по общей ставке — это, однако, нормально.
И в любом случае — совершенно спокойный сон.
17. Слезть с потолка
Теперь — про дальше. О «жизни после нуля».
Сидеть на потолке в 21-м веке должно быть неудобно. Конкретнее:
эффективное противодействие уклонениям от налогового контроля при обложении реализации конечным потребителям (и, как следствие, снижение ставок) обеспечивается простотой фискального механизма, но полностью реально и действительно эффективно оно лишь при как можно более полной замене наличных расчетов безналичными, в частности, с банковских карточек, а возврат НДФЛ будет это стимулировать;
бартер при налоге с оборота должен быть запрещен, а выявленное наличие неких матценностей, незадекларированных изначально и приобретенных не через безналичные расчеты — облагаться по сверхвысокой ставке.
18. «Украинский доллар»
Поговорим о проанонсированной выше эмиссии не денег, а «деньготовара», что совсем иначе, чем обычная эмиссия, влияет на инфляцию.
Где инфляция, там — обмен национальных обесценивающихся денег на более стабильную валюту. В этой связи воспользуемся аналогией.
Как банки осуществляют так называемую продажу золота? Да очень просто: продаётся обычно не само золото, а некая бумага, свидетельствующая о том, что её владелец является собственником золота,— своего рода сертификат.
Почему же похожей бумагой нельзя подменять доллары и евро? Когда их покупают не для поездки за рубеж, а, что гораздо чаще, для предохранения от инфляции?
Те же обязательства перед владельцем, как если бы он владел соответствующей суммой инвалюты, но без самой инвалюты! Без траты на это драгоценных золотовалютных резервов!
Без необходимости срочной покупки долларов банками и государством в случае внезапной «общенародной» истерики!
С возможностью не так сильно реагировать валюты на искусственно разжигаемые панические настроения!
С переходом соответствующей части уже имеющейся валюты в вышеупомянутые резервы! Что будет обеспечением сертификатов на всякий случай, хотя при грамотном вложении вырученных за них денег — по сути, беспроцентного займа, зафиксированного в инвалюте,— можно повысить занятость, а с ней — и производство, и спрос, что сохранит товарно-денежный баланс, но на более высоком уровне, и никакая подстраховка не понадобится, хватит реально обеспеченных гривень.
Предполагаем при этом, что настоящий рыночный не искусственный курс валюты, когда нет её (или заменителя) дефицита, обеспечивает примерное равенство количества $, предлагаемого к покупке и к продаже.
Кстати, СССР, где внутреннее хождение чужой валюты было вообще запрещено (это здесь пока не предлагается), некие похожие в чём-то чеки достаточно активно и грамотно практиковал, ещё и с возможностью отоваривания их — тогда! — в спецмагазинах «Берёзка»/«Каштан»). Что нам мешает делать аналогичное?
Получается нечто напоминающее некий ограниченный и смягчённый вариант «currency board», причем даже без собственно «currency», дающий — в случае чего — время на передышку до успокоения рынка. По крайней мере, то, что уже есть у нас сегодня, такого времени не даёт.
Тогда эмиссия «долларовых сертификатов» вместо активизации спроса на инвалюту, умудрившуюся стать у нас не деньгами, а туда-сюда-товаром, даст-таки возможность получить беспроцентный (если считать в СКВ) займ людей государству, фактически — инвестицию, но с будущим разовым возвратом вместо постоянных дивидендов.
Это предлагается не вместо возможности стандартного валютного обмена. Это — для выбора людям — наряду с такой стандартной возможностью. Но — для привлечения населения к данной затее — с совсем иной маржой. Скажем, при обычном обмене — маржа будет на уровне 1,5–2,0% для уезжающих/приезжающих в международных аэропортах за таможенной границей и аналогичных нейтральных зонах, в остальных же местах — и прием СКВ стоит для начала резко ограничить (сами думайте, куда ее — если много купили — девать, государство вам ничего не гарантировало; ну разве что потом можно принимать ее за те же сертификаты), и маржу установить на уровне, как минимум, 5–10% — для собирателей неинфляирующих накоплений, не доверяющих при этом украинским долларозаменяющим сертификатам. А сами сертификаты — украинские доллары — можно обменивать в обоих направлениях либо с примерно сегодняшней микроскопической маржой (до 1%), либо — поначалу — без маржи вообще.
Во избежание «черного» рынка валюты — не принимать жалоб на «кидалово» на таком рынке (сами виноваты, государство тут ни при чем).
И пусть каждый демократично выбирает для себя!
Важно: в некотором смысле украинский доллар может быть даже надёжнее настоящего — мало ли что там придумает американская ФРС насчёт зарубежной наличности, особенно — в эпоху конкуренции с биткоинами, а Украина спокойно себе сделает перезачёт.
Тем более — держится-то настоящий не на товарном обеспечении (монетаризм они оставляют нам, это их экспортный продукт, а сами — рисуют сколько хотят), а на доверии, на традиции. Не поколеблют ли их, доверие и традиции, новые сложные времена? Ситуация для этого на редкость удачна. Не ждет ли долларовый мир некое небольшое катастрофическое ниспровержение-потрясение?
Возвращаясь же к сертификатам, отмечу:
практически — получаются как бы те же деньги, но только для функции накопления; при этом — с явными признаками товара, как и сегодняшний доллар в Украине, только и независимее, и надёжнее.
Оптимален, конечно, безналичный вариант применения данной формы полуденег/полутовара. Тогда укрдоллар — благодаря невозможности «левых» расчётов им — никогда не будет в качестве денег противостоять товарной массе, а наоборот — в качестве «туда-сюда-товара» будет уравновешивать гривенную массу, то есть будет укреплять гривню, а не ослаблять,— такая вот будет чудесная «товарная эмиссия».
Словом — тут есть что обсудить.
19. Вместо приложения, или «Продажа Украины»: как грамотно
Когда заходит речь о привлечении иностранных инвестиций, часто боятся что таким образом Украина уйдет иностранцам.
Но, во-первых, Украина и сегодня находится под очевидным внешним управлением — просто иногда меняются страны-управители.
Во-вторых, вся Юго-Восточная Азия (да и не только она!) в гигантской части обеспечивает свой резко повысившийся уровень жизни именно за счет иностранного капитала; Африка же, едва начала от его «попутного» влияния избавляться, тут же обнищала совсем.
В-третьих, и это — главное, если работу получают граждане Украины и налоги остаются в Украине — то это сплошная польза, а в чем же тогда вред?
В-четвертых, вред теоретически может быть от потери стратегических ресурсов и уплыва за рубеж прибыли, вот на этом и остановимся.
Чтобы не уходило стратегически важное, при продаже иностранцем уже действующих предприятий нужно оговаривать:
условие, что они не должны прекращать работу,— дабы их не скупали только для того, чтоб они ничего не выпускали — тогда полезен и механизм, описанный в разделе «Как платишь, так и стОишь» (или аналогичный ему по сути): нет деятельности, прибыли и налогов — отдавай обратно, причем дешево,
и что в особых ситуациях не допускается экспорт (но тогда уже во все страны, потому что если делить мир на тех, кому продавать можно, и тех, кому нельзя, то первые по цепочке всё равно передадут вторым), только этим не стоит злоупотреблять, а сопоставлять вред себе и вред врагу — с учетом того, в состоянии ли враг найти замену, а то может выйти так, что просто сами накажем себя.
Плюс (в каких-то случаях) может быть ограничение/запрет перепродаж (как скрытых — например, через механизм «залога», так и явных).
Касаемо же уплыва капитала, то не факт, что уйдет больше, чем пришло, да и свои отечественные хозяева могут отправлять свои дивиденды за рубеж, вкладывая их в чужие экономики,— кто ж им запретит?
Тут важно, не то, кто хозяин — наш или не наш, а работает ли реально в стране налоговый режим противодействия выводу капитала — то ли в виде налога на вывод/вывоз капитала, то ли через описанный выше налог на недопотребление в Украине, то ли через их сочетание, то ли какого-то еще, чтобы эффективно противостоять знаменитому «паразитизму в квадрате» (хотя будь капитал действительно паразитом, то чего бояться, если он уходит?!) — но национальность/гражданство контрольнопакетчика/бенефициара тут роли абсолютно не играет.
Ну и важно, конечно, чтоб инвестиции шли в бизнес, а не государству (с его, например, ОВГЗ-аферами): эффект должен быть долгоиграющим, а не для дыролатания.
Стимулы же для инвестиций это налоговые льготы, о которых много было сказано выше (например, в разд. «Ставка на низкие ставки»), и дешевые кредиты (как в США и Европе), что тоже упоминалось (см. также о «банковской короне вируса»).
И — в заключение.
Временные неблагоприятные ситуации (а в Украине такое время достаточно постоянно) никак не могут быть оправданием бездеятельности: наоборот, если ничего не делать даже тогда, то условий благоприятных не будет вообще.
Да, когда кризис и паника — бывают нужны меры временные: например, «красные гривни», о которых я писал в другом материале (уточненный вариант — здесь). Но это не отменяет и необходимости перемен стратегических, о которых как раз такое время настраивает подумать.