Социологической группой «Рейтинг» в рамках проекта «Украина в условиях войны» был проведен комплексный опрос, целью которого было исследовать, как война изменила привычную жизнь наших граждан. В опросе поднимался комплекс проблем, касающихся социально-экономического положения украинцев, их готовности к адаптации в новых реалиях, изменений в ежедневной коммуникации, надежд и планов на будущее.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ УКРАИНЫ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
• Большинство украинцев довольно оптимистично настроены на восстановление страны после войны – 51% считает, что хватит 5 лет, 13% - до года. Более уверены в этом на западе страны молодежь и те, кто вынужденно покинул свой город. Молодежь обычно более оптимистично настроена. На западе, в отличие от востока, война не нанесла существенных разрушений и позволила в большей степени сохранить привычную жизнь и тоже добавляет оптимизма. Люди, покинувшие свои дома, живут надеждой, что с их домом все будет хорошо.
• При этом украинцы готовы не только ждать, но и присоединиться к восстановлению страны – 61% хотят финансово поддержать или пойти работать на строительство. 33% хотели бы, но не имеют такой возможности. И только 5% полагают, что это дело исключительно власти. Планы по восстановлению Украины объединяют украинцев, большинство занимает консолидированную, проактивную позицию и указывает на коллективную ответственность. Больше к восстановлению готовы приобщиться жители центра, в возрасте от 18 до 50 лет и покинувшие свой город.
• 90% опрошенных считают, что компенсировать экономические и инфраструктурные потери Украины в результате войны должна Россия. Кроме того, 21% украинцев считает, что к этому должны присоединиться страны Европы, 17% - международные организации, 12% - США и только 10% - Украина.
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
• Среди украинцев, работавших до войны, половина (53%) сегодня не работают. 22% работают в обычном режиме, 21% – удаленно или частично, только 2% – нашли себе новую работу. Это показатель не только экономических проблем, но и социально психологических. Работа – это не только экономика, это привычный образ жизни, общение и взаимодействие с другими, структурированность времени, стабилизирует, придает уверенности, снижает тревогу и повышает самооценку. Значительная часть граждан потеряли такую поддержку и более вероятно получили более высокий уровень дезадаптации. Больше всего это коснулось жителей востока (74%), молодежи до 35 лет (60%) и покинувших свой город (66%).
• Экономическое положение вследствие войны не изменилось только у 18% граждан, у 52% значительно ухудшилось, у 28% скорее ухудшилось. Доход «закрывает» базовые потребности человека, дает безопасность и снижает тревогу перед неопределенным будущим.
• 40% опрошенных считают, что их сбережений хватит всего на месяц. Тем не менее, пандемия COVID-19 научила украинцев экономить и процент тех, кто повысил свою материальную безопасность в кризис, вырос (во время первого карантина (04.2020) 55% считали, что сбережений им хватит всего на месяц). Поэтому с учетом социально-экономической и психологической важности занятости сейчас очень важно насколько это возможно возобновить работу.
АДАПТАЦИЯ К ЖИЗНИ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
• Жизненная позиция (что я решаю в своей жизни), интенсивность негативных эмоций, особенности коммуникации во время войны являются условными (прямыми или опосредованными) показателями психологической адаптации или дезадаптации. Активная жизненная позиция обеспечивает больший уровень уверенности в собственных силах преодоления жизненных трудностей, более низкий уровень негативных эмоций и тревоги, больше возможностей быстрой адаптации, сохранения коммуникации, возможностей частично сохранять или частично восстанавливать привычный образ жизни.
• На сегодняшний день, 47% украинцев сегодня имеют активную жизненную позицию, 18% находятся где-то посередине между активной и пассивной, однако треть утверждают, что сейчас в своей жизни почти ничего не решают. Наиболее активна жизненная позиция у молодежи до 35 лет (53%) и среднего возраста (50%). Традиционно во время войны гендерный баланс разрушается, мы возвращаемся к традиционному распределению ролей: поэтому 43% женщин и 51% мужчин имеют активную жизненную позицию и только 25% мужчин почти ничего не решают в своей жизни, а среди женщин таких почти 40%. Активную позицию также имеют те, кто полноценно (60%) или частично/дистанционно (66%) работает. Война усугубила незащищенность и дезадаптацию среди пожилых людей.
• Индекс психологической дезадаптации, измерен через спектр негативных эмоций, оказался достаточно умеренным (2.6), ввиду обстоятельств войны. Но война идет меньше месяца и такого промежутка времени маловато для углубленной дезадаптации. И мы не обязательно будем наблюдать ее в целом дальше, согласно уровню активности жизненной позиции граждан. Однако, в группе риска находятся пенсионеры, потерявшие работу, уехавшие из своего города, женщины также под большим риском, чем мужчины.
• На четвертой неделе войны украинцы в целом еще не прибегли к угнетенным состояниям. Наиболее эмоциональный уровень психологической дезадаптации обеспечивает агрессивность (3.1), наименьший – апатия (2.1). Эти состояния по интенсивности проявления на разных полюсах, следовательно, почти во всех данных они разведены: низкий уровень апатии при высоком уровне агрессивности. Можем предположить, что агрессивность не дает развиваться апатии. Это хорошее эволюционное достояние, которым мы сейчас можем пользоваться в ситуации борьбы за жизнь и выживание, чувство угрозы. Апатии сейчас ожидать не стоит, поскольку Украина в горячей фазе войны почти каждый день происходят какие-то события, поэтому, если война не перешла в затяжную фазу, то и апатия у большинства не появится. Агрессивность – единственное свойство активного спектра. В то же время пессимизм, отчаяние и апатия – это состояния угнетения, экономии эмоций, снижения активности.
• Наибольший уровень агрессивности наблюдается у старшей возрастной группы (51+) – 3.3, наименьший – у молодежи (2.8). У молодежи в целом наименьший уровень эмоциональной дезадаптации, потому что по возрасту они относятся к тем, кто способен быстрее адаптироваться к любым условиям. Старшим война во многом перечеркнула достижения и оставила (в количестве лет) меньше времени на восстановление, новые горизонты, восстановление и время нормальной мирной жизни – это должно сильно раздражать и раздражать.
• У мужчин существенно отличаются отчаяние (2.2) и агрессивность (3.2), в то время как у женщин находятся на одинаковом уровне. В уровне пессимизма нет отличий, а вот апатия у женщин выше (2.2), чем у мужчин (1.9). Гражданским женщинам в эмоциональном плане война дается труднее. Война – это больше сфера маскулинности, это те периоды существования общества, когда все, что связано с мужеством, выносливостью, агрессивностью выходит на первый план. В войнах гражданские женщины более незащищены из-за своих физических возможностей, угрозы насилия и необходимости заботиться о детях. Так что женщины чаще страдают из-за подавленного эмоционального состояния.
• По регионам восток наиболее дезадаптирован и наиболее эмоционально подавлен, у его жителей наблюдается более низкий уровень агрессивности, и более высокий уровень апатии, отчаяния и пессимизма. Наиболее агрессивно настроенные запад и центр – это дает им более активную позицию, здесь меньшее угнетение и агрессия отделена от остальной части негативного спектра эмоций.
• Снова видим, что полноценно работающие имеют лучшее эмоциональное состояние: самый низкий уровень апатии. Это тоже касается тех, кто работает частично. Отчаяние и пессимизм этим двум группам также менее характерны. Следовательно, возможность работы помогает человеку поддерживать более положительное эмоциональное состояние. Агрессивность у работающих выше и обеспечивает проактивную позицию и это как раз ее конструктивная реализация.
• Активная жизненная позиция также связана с лучшей эмоциональной адаптацией – существенно более низкими уровнями апатии, отчаяния и пессимизма. Напротив, те, кто почти ничего в своей жизни не решают, находятся в состоянии психологической дезадаптации: в них отчаяние выше агрессивности, потому что отчаяние – парализует способность человека принимать решения и быть активной.
• Те, кто покинул свой город имеют более низкий уровень апатии, чем те, кто остался, потому что им сейчас приходится искать возможности убежища, устраивать свою жизнь в другом месте. Интересным оказалось, что в лучшем состоянии те, у кого жилье повреждено, чем те, у кого целое. В самом плохом эмоциональном состоянии среди этих групп те, кто не знает, что с жильем – это ситуация неопределенности, которая формирует дополнительную тревогу.
• Коммуникация с близкими во многом определяет эмоциональный спектр переживаний: оставшиеся со своей семьей общаются с родными и друзьями находятся в лучшем эмоциональном состоянии и переживают меньшую дезадаптацию, чем те, кому пришлось разделиться с семьей, кто изредка общается с родными и друзьями. Общение с коллегами и соседями влияет несущественно, потому что это не ближайшее окружение, однако общение с коллегами снижает апатию и повышает агрессивность, которую сейчас мы больше понимаем как активность. В целом, такие стрессовые события в жизни человека как война значительно усиливают желание быть вместе с родными и близкими людьми, в коммуникации высокий ресурс и ценность его также повысилась, а возможность такой коммуникации снижают риски дезадаптации.
КРИЗИСНЫЕ СИТУАЦИИ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
• 44% украинцев пришлось временно разделиться со своей семьей. Больше всего таких на востоке (54%), меньше всего – на западе (39%). Среди молодежи таких 50% – это по возрасту самый большой показатель. Разделение с семьей не по своей воле – это психологически тяжелое испытание, особенно во время войны, которая формирует неопределенность будущего воссоединения семьи. К тому же мы выяснили, что быть вместе с семьей и общаться – важная часть психологической поддержки и эмоциональной адаптации к событиям.
• Кроме разделения с семьей, 19% граждан покинули свой город/село на время войны (больше всего уехало с востока). В то же время абсолютное большинство (93%) из них планируют после войны вернуться домой. «План возвращения» – это крепкая поддерживающая сила в сложной, неопределенной ситуации войны. Многие не знают, чем они будут заниматься после войны, которыми мы будем, но цель – вернуться домой стабилизирует, снижает неопределенность и делает жизнь такой, что имеет смысл при многих уже не так актуальных смыслах. При этом только 58% знают, что с их жильем все без изменений, 10% знают, что их жилье повреждено, а 9% – разрушено. Остальные не знают, что их жильем.
• Вера в Бога: знают, что Бог существует и не сомневаются в этом 60% опрошенных, и этот показатель не изменился с 2021 года. Верят в Бога, хотя иногда сомневаются 14% по сравнению с 17% в 2021 году. Не верят в Бога, но верят в высшие силы 17% по сравнению с 14% в 2021 году. Итак, группа условных агностиков несколько увеличилась. Тех, кто не верит в Бога сегодня 6% по сравнению с 7% в 2021 году. Больше верят в Бога и не сомневаются в этом традиционно на западе (71%), пожилые люди (64%), женщины (68%).
ПЛАНЫ НА «ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ВОЙНЫ»
• Планы на жизнь после войны в основном связаны с путешествиями, которые можно понимать и как знакомство со своей страной для тех, кто мало ездил до этого, а также возможность посетить родных и друзей. Путешествовать по стране после войны планируют 55% украинцев – это выглядит как желание засвидетельствовать свое отношение и «обнять» страну, ценность которой повысилась вместе с ценой, которую приходится платить за то, что мы – граждане Украины. Профессиональное развитие, новые знания в целом являются вторым очень актуальным направлением планов, потому что впереди восстановления страны, в профессиональной плоскости и структуре занятости произойдут изменения, значит, граждане это понимают и уже 49% размышляют, как получить дополнительное образование или новые знания, а 38% - освоить новую профессию,
• 27% мечтают после войны открыть свое дело, 21% – пойти на новую работу. Война – это всегда перемены, и люди начинают о них думать.
• Во время войны возможность заботиться о ком имеет высокое значение, поэтому 25% после войны хотят завести домашнего любимца – так воплощается желание заботиться, получать теплые эмоции и окружать себя жизнью.
• Почти все хотят или остаться дома или вернуться домой. Это не история о свободном выборе, чтобы желание жить в другой стране, даже при наличии сейчас определенных возможностей это сделать. Выбор без выбора не бывает привлекательным, поэтому желание вернуться в дом понятно. Возвращение в дом – это как возвращение к себе, возможность себя не потерять и если и сделать выбор по изменениям, то по собственной воле, а не по принуждению.
• Гендерные отличия наблюдаются в любых передвижениях: мужчины больше хотят путешествовать по стране, больше рассматривают возможность переехать в другой город/регион или за границу. Географическая мобильность – это традиционно маскулинная характеристика, женщины больше привязаны к месту и предпочитают оседлость. Собственное дело хотят открыть 31% мужчин против 23% женщин. В целом, активность мужчин во время войны повышается. Война позволяет мужчинам утверждать свою маскулинность и иметь лучшую идентификацию с традиционно мужскими ролями. Мир был слишком современным и модернизированным и по ролям, и по идентификации, но россия сейчас погрузила его в архаический мрак, в котором и по идентификации, и по ценностям все упрощено и четко определено. Это позволяет легче самоидентифицироваться, определить свои смысловые и ценностные позиции, потому что мир на время войны поляризуется и становится черно-белым.
• Планы покинувших свой город отличаются от оставшихся. Уехавшие больше хотят путешествовать по стране. И гораздо больше хотят получить дополнительное образование или новые знания (61% против 47%), освоить новую профессию (51% против 35%) и открыть свое дело (40% против 23%) – этот вынужденный отъезд сформировал активную позицию по жизни после войны, желания перемен и развития. Вынужденная мобильность может вызвать деструктивные изменения, но в этих результатах мы видим, что на уровне планов уехавшие имеют проактивную, конструктивную позицию. Ехать – это действовать, следовательно, этот поступок способствует действенности и в другом и открывает возможности.
КОММУНИКАЦИЯ В ВОЙНУ
• Общение, возможность быть вместе с другими людьми, единство и причастность во время войны играют особую роль. Коммуникация, кроме своих прямых функций, помогает стабилизироваться, снизить тревогу, получить и оказать поддержку, отреагировать собственные чувства и дать возможность другим. С близкими и родными сейчас постоянно общается 72% граждан, 48% – с друзьями, 38% с соседями и 28% с коллегами по работе. Самая важная и объемная часть коммуникации – с близким кругом, о котором во время войны человек переживает и беспокоится больше всего.
• Сравнение с апрелем 2020 г. показывает, насколько война отличается от пандемии по уровню своей опасности и тревоги – доля тех, кто постоянно в связи с родными вырос с 27% до 72%. Это также касается общения с друзьями: рост с 15% до 48%. Сейчас то, чем человек может заниматься, чем наполняться, успокаиваться – эти ресурсы критически сужены и коммуникация – это одна из немногих сфер, которая сейчас является таким ресурсом и поэтому забрала на себя много. Ко всему тревога за безопасность близких во время войны высока, постоянная связь дает возможность проверять состояние безопасности. У большинства украинцев жизнь изменилась, особенно в частях страны с активными боевыми действиями или оккупацией, у других тоже хватает новостей, следовательно, эти изменения также формируют эту необходимость быть на связи больше.
• Изменились доли способов получения информации. С ноября 2021 центральное телевидение несколько вернуло свои позиции (с 56% до 62%) и доминирует среди источников. Также существенно добавили группы и каналы в мессенджерах (с 13% до 42%), это можно объяснить скоростью и количеством публикаций. Война формирует высокую потребность в постоянной информированности, следовательно, мессенджеры больше всего по своим возможностям удовлетворяют такие потребности – их можно читать в любом месте, для этого нужен смартфон и интернет.
• В то же время снизилась доля социальных сетей (с 49% до 37%), вероятно, частично заменили группы и каналы в мессенджерах. Потому что социальные сети по своей функции – это больше не о получении информации, а об общении и возможности поделиться информацией. Возросло получение информации от родственников и знакомых (с 14% до 28%), потому что часто они – непосредственные свидетели происходящих событий. Газеты и журналы потеряли (с 11% до 6%), потому что не могут гнаться за скоростью событий. А вот радио прибавило (с 10 до 15%), поскольку стало определенным образом альтернативой телевидению.
• Традиционно, телевидение является главным источником информации для людей старшего возраста (78%). Для среднего возраста это новости интернет сайтов (58%). Для молодежи до 35 лет – группы и каналы в мессенджерах (62%) – это традиционное распределение каналов информации по возрасту, оно сохранило свою структуру и во время войны.
• Центральное телевидение наиболее популярно на западе (72%) и центре (62%). В то же время, 42% жителей востока получают информацию от родственников и знакомых, потому что этот регион является активной зоной боевых действий, люди уехали из него и желают получать информацию «из первых рук».