Федорыч пересматривал эту запись уже пятый раз за ночь. Там он был хорош. Отхлебывая чай, он по-детски радостно всхлипывал, когда сытая отрыжка настигала его посреди фразы.
– Классно я про единомышленников. Сам не знаю, как мысль пришла. Дарка такого не писала,- бросил он вглубь кабинета, где Левочкин ксерил свое заявление об отставке.
Тот пожал плечами, раздумывая, сколько копий сделать.
– А пчеловод! Ни носков приличных, ни туфлей. Галстук отстойный.- Федорыч скривился в брезгливой улыбке.- О! Щас самый прикольный момент будет! Там, где я американцев попускаю!
Распахнулась дверь и в кабинет неумелым строевым шагов вошел Захарченко. Вытянувшись по стойке смирно, он встал за спиной гаранта. Федорыч бросил на него взгляд через плечо.
– Да расслабься ты. Не на зоне,- буркнул Федорыч и, подумав, трижды сплюнул через плечо, попав два раза в министра.- Что там?
– Пока не сдаются! –отрапортовал министр.
– А МВФ?
– А этих, похоже, дожали.
Левочкин, положив заявление на ксерокс, задумался над тем, какую дату ставить.
Федорыч встал. Шагнув вперед, попал в свет от торшера. На нем были ватные камуфляжные штаны. На куртке Бриони той же камуфляжной расцветки красовалась вышитая золотом надпись «Президент». Прямо над словом «Беркут».
– Поехали!- сказал он министру и достал из крокодилового футляра именную дубинку.
– В Сухолучье? – устало спросил Захарченко.
– Нахера в Сухолучье? На Майдане поохотимся!- довольно ответил Федорыч и надел милицейский шлем.- Да, и передай там своим по рации, чтобы Руслану не трогали. Она- моя! – скомадовал он и опустил на лицо забрало.