В материале о пенсионной реформе я между делом полушутя посоветовал держать наличные накопления в наиболее компактных купюрах — по 10 000 сингапурских или брунейских долларов, примерно соответствующих 7200 долларов США, или, на худой конец, в банкнотах 1000 швейцарских франков (это примерно 1020 американских долларов).
В действительности же проблема (тех, кому есть что хранить; большинство же справедливо подумает — нам бы их проблемы) состоит не только в ненадежности банков, вместо которых деньги суют на хранение в банку, где места мало и желательно иметь купюры подороже, сколько в ненадежности самих денег.
Доллар США — никакое не исключение: 23 года назад я лично нечаянно капитально обвалил ненадолго доллар на территории Украины и заодно, кажется, пару банков — о моем Указе Президента США можно почитать в Бизнесе N11'94, а официальное опровержение от НБУ — в Урядовом курьере за 2 декабря 1993 г. ("все доллары действительны с 1828 года"), сам же Указ и историю с его подменой можно нагуглить по словам "Кирш Указ мистификации".
На ту же $-тему прошу ознакомиться с интереснейшей книгой Николая Старикова "Кризис: Как это делается" (2013) — главы 2, 3, 5, 9, после чего станет понятной опасность ДЕфляции с точки зрения бескризисности и сохранения банковской системы.
А следовательно — почему искусственно высокий курс своей валюты сопровождается "иррациональным восторгом инвесторов" (вспомним и массовые инвестиции в Украине при 5,05 за счет кредитов); почему, понимая это, руководство Федеральной резервной системы США считает основой не курс своей валюты, а занятость в стране, для обеспечения которой готово с целью поддержания спроса на товары сбрасывать деньги с вертолета (а после знаменитой истории с желтыми носками главы ФРС, которые не понравились Президенту США, но которые почти тут же надели все, включая Вице-президента, стало очевидным, кто в этой стране главный).
Уходящий Президент даже готов был одобрить чеканку монеты 1 триллион долларов, но в ФРС в последний момент передумали.
Словом, никто в Америке искусственным поддержанием курса доллара заниматься не собирается, инфляция никого не беспокоит, а наоборот — приветствуется, если помогает занятости
(только не путать с тупой инфляцией у нас, которая не от оживляющего экономику спроса, а от неумело высоких затрат, это совсем другое)!
Ничуть не лучше перспективы у евро или юаня, никто не хочет кризиса ценой сдерживания денежной массы, вот всё валютное потихонечку и обесценивается во избежание катаклизмов (и мы — туда же, хоть курс держим зубами, да только сверхзатраты на производство вынуждают гривню обесцениваться — помимо воли — еще быстрее других валют).
Надежды на криптовалюту — это, по сути, модернизированные игры с новейшими модными технологиями всегда живых финансовых пирамид (аргументы против их пирамидного характера — анонимность, низкие комиссионные, независимость от инфляции — не опровергают этой пирамидности точно так же, как и обвинения в невежестве или самоопределение криптоманов в качестве носителей идеи вершины денежной эволюции — такое себе валютное 5.10).
Так что деньги функцию образования сокровищ, да и полноценную накопительную постепенно утрачивают, и новые формы тут не спасают.
Вот те, кто надеется, что их черный день еще не наступил, а по-прежнему впереди, и прибегают, как показали декларации, к формам хранения экзотическим.
Кто-то по старинке доверяет золоту и прочим драгметаллам, дорогим украшениям, не осознавая, что их дороговизна совершенно условна и исходит из негласного общественного договора, не позволяющего, например, золото приравнять к не менее полезному легкому алюминию, а бриллианты — к не менее высокохудожественной бижутерии с надбавкой 10% за никому не нужную подлинность.
Это такие же негласные общественные соглашения, как налоговое "вам — офшоры, нам — единый налог" или совершенно условное признание того, что несчастные Vеrtu или самые обычные Rоlex почему-то обязаны стоить ничем не подкрепленные десятки тысяч долларов — просто как символ "чужие их не носят".
Некое подобие "Черного квадрата", внезапно объявленного многомиллионно гениальным. Просто подсознательно существует условное соглашение, которое подоплеки не имеет, но пока действует.
На Востоке ценятся посмертные атрибуты, у нас — иное.
Но даже Джоконда, скульптура Мыслителя или особые суперскрипки, будучи оторваны от каталогов и их, каталогов с ценами, общественного признания, подешевели бы в прагматичном обществе в разы.
А подорожала бы, к примеру, земля на Луне или бессмертные полотна постоянного художника нашего журнала "Бухгалтер" Виталия Лотоцкого — ведь будущих негласных допсоглашений в сфере общественно признаваемого дорогим и роскошным нам не дано предугадать…
В этом смысле надежнее и практичнее самоценная недвижимость в домах, рассчитанных ну хотя бы на сотню лет. Впрочем, и она, многоквадратная,— не окончательный фонтан: слава Леонардо и Микеланджело может все эти гектары квартир пережить: дома просядут и развалятся, а каталоги с цифирками останутся.
Хотя благодаря чему подлинник дороже подделки в сотни тысяч раз, когда различить их могут только вымирающие специалисты,—объяснить не могу. Когда стОит не картина или скульптура, а печать на справке.
Блеф. Пока — общественно признаваемый. Как и ничем давно не обеспеченный доллар. Феномен.
Кстати: не станет доллара — не будет и общественного признания условного умножения реальной цены всякой всячины на миллионы. Нет миллионов — нет и умножения.
Интересное будет время. Оно, между тем, ускоряется. Кое-что можем еще застать. Для переосмысления незыблемых истин и переоценки ценностей — конца света ждать совсем не обязательно.