Многие россияне говорят, что поддерживают своего президента, но гораздо менее ясно, как бы они поступили, если бы им предоставили альтернативные варианты.
Кремль срежиссировал президентское голосование в России, чтобы послать единое сообщение внутри страны и за рубежом: что поддержка Владимира Путина подавляющая и непоколебимая, несмотря на войну против Украины или даже благодаря ей, пишет The New York Times.
С того момента, как предварительные результаты впервые промелькнули по государственному телевидению в конце воскресенья, власти не оставили места для неверного толкования. По их словам, Путин набрал более 87 процентов голосов, а его ближайший конкурент — всего 4 процента. Все это было похоже на авторитарный потемкинский плебисцит.
Кремль, возможно, чувствовал себя более комфортно, организуя такую большую победу, потому что рейтинг одобрения Путина поднялся во время противостояния по независимым опросам, благодаря эффекту объединения вокруг флага и оптимизму в отношении российской экономики. Левада-центр сообщил в прошлом месяце, что 86 процентов россиян одобряют Путина, что является самым высоким показателем за более чем семь лет.
Но хотя эти цифры могут свидетельствовать о неизменной поддержке Путина и его программы по всей России, ситуация сложнее, чем показывают цифры. Лидер одной из оппозиционных исследовательских групп в Москве утверждает, что поддержка Путина на самом деле гораздо более хрупкая, чем можно предположить по простым цифрам одобрения.
“Цифры, которые мы получаем в ходе опросов в России, означают не то, что люди думают”, — сказал московский оппозиционный активист Алексей Миняйло, который в последние месяцы проводит опросы россиян. “Потому что Россия — это не электоральная демократия, а диктатура военного времени”.
Более половины респондентов, например, заявили, что поддерживают восстановление отношений с западными странами, но только 28 процентов ожидают, что их восстановит Путин. Около 58 процентов высказались за перемирие с Украиной, но только 29 процентов ожидают, что Путин согласится на него. “Мы видим, что россияне хотят иного, чем они ожидают от Путина”, — сказал Миняйло. “Возможно, если бы у них была какая-то альтернатива, они могли бы сделать другой выбор”.
Однако за четверть века пребывания Путина у власти в России альтернативные варианты систематически устранялись. Оппозиционные деятели были изгнаны, посажены в тюрьму или убиты. Независимые новостные агентства были изгнаны из страны. Невиданная с советских времен волна репрессий привела к тому, что за простые проявления инакомыслия, такие как критические посты в социальных сетях, назначаются тюремные сроки.
Алексей Навальный, российский оппозиционер, с которым многие россияне связывали надежды на альтернативу Путину, умер при загадочных обстоятельствах в арктической тюрьме в прошлом месяце. Объявив о победе в конце воскресенья, Путин назвал смерть Навального “прискорбным инцидентом”.
“Существует сложное обоснование того, почему война так сильно противоречит интересам России, и эта часть спектра отсутствует”, — сказал Александр Габуев, директор Российско-Евразийского центра Карнеги. “Сейчас это происходит в изгнании, и правительство возводит множество барьеров на пути людей к этому контенту”.
По его словам, изображая тех, кто выступает против войны, как саботажников, режим Путина добился того, что “оппозиция стала чем-то действительно непривлекательным — скорее для аутсайдеров, а не для людей из основной массы”.
В прошлые годы так называемые российские “политтехнологи” допускали видимость конкуренции и открытых дебатов на президентских выборах, чтобы повысить явку и придать гонке налет подлинности. Но в этом году они не стали рисковать.
Екатерина Дунцова, относительно неизвестная тележурналистка и бывший муниципальный депутат из города в 140 милях к западу от Москвы, попыталась выдвинуть свою кандидатуру на пост президента с антивоенной платформой, но была быстро дисквалифицирована. Так же, как и Борис Надеждин, еще один малоизвестный политик, собравший более 100 000 подписей, необходимых для участия в гонке, но не попавший в избирательный бюллетень.
“Они сочли обоих достаточно опасными, чтобы не допустить их к голосованию”, — сказал Миняйло. “Это, на мой взгляд, многое говорит о характере режима и о том, насколько тверда позиция Путина. Если его режим считает, что есть опасность в том, чтобы позволить провинциальному журналисту собирать подписи, это говорит о многом”.
Российские опросы общественного мнения регулярно показывают, что относительно небольшая часть населения России является убежденными сторонниками Путина, а столь же многочисленная группа — агрессивными противниками, многие из которых сейчас находятся за границей. Большинство же, как выяснили опросчики, относительно апатичны, поддерживают Путина пассивно, не имея на примете никакой другой альтернативы. Особое влияние на них оказывают телевизионные сюжеты, которые контролируются государством.
“Бездонные колодцы социальной инерции, апатии и атомизации — вот реальный источник власти Путина”, — считает Габуев. По его словам, у многих россиян нет сложных рамок для осмысления определенных вопросов, потому что нет публичных дискуссий. А те россияне, которые выражают желания, отличные от действий Путина, не обязательно готовы бороться за то, чего они хотят, отметил Миняйло. Многие россияне считают, что они не могут повлиять на ход событий в стране.
Тем не менее, рост поддержки Путина среди россиян за два года после того, как он начал войну против Украины, очевиден по результатам многочисленных опросов. Денис Волков, директор “Левада-центра”, говорит, что консолидация вокруг Путина действительно наблюдается по целому ряду показателей. Вооруженный огромным пропагандистским аппаратом, Путин убедил миллионы россиян в том, что он доблестно защищает их от антагонистического западного мира, стремящегося использовать Украину в качестве дубины для уничтожения их нации и их образа жизни.
Габуев отмечает, что, несмотря на войну, запятнавшую большую часть наследия Путина, первые два срока его правления принесли наибольшее сочетание материального процветания и относительной свободы, которое когда-либо видели россияне, и для тех, кто не интересуется политикой, добрая воля сохраняется. “В этом и заключается парадокс: это действительно самая счастливая жизнь в истории страны”, — подчеркивает Габуев. “Потому что такого сочетания богатства, материального благополучия и свобод одновременно никогда не было”.