Разрушение Трипольской электростанции Россией стало возможным из-за недостатка в Украине средств ПВО. Лидеры Украины также отчаянно нуждаются в дополнительной финансовой поддержке.
Эти две проблемы — нехватка боеприпасов и денег — отражают различные ограничения среди союзников Украины. Если нехватка боеприпасов в основном связана с ограниченными промышленными возможностями, то нехватка денег — с ограниченной политической волей.
Однако, есть признаки прогресса: а именно в вопросе замороженных активов России. После начала военного противостояния западные правительства быстро заблокировали российские активы на сумму 260 млрд евро (282 млрд долларов), которые с тех пор остаются замороженными.
Предложения о том, что с ними делать, варьировались от радикальных (конфисковать их и передать Украине) до творческих (заставить их реинвестировать в украинские военные облигации). До недавнего времени ни одна из них не находила широкого отклика у западных правительств.
Может ли это скоро измениться? 10 апреля, заместитель советника по национальной безопасности Америки по вопросам международной экономики Далип Сингх заявил, что администрация Байдена теперь хочет использовать процентные доходы от замороженных российских активов, чтобы «максимизировать влияние этих доходов, как текущих, так и будущих, на благо Украины сегодня».
Шесть дней спустя Дэвид Кэмерон, министр иностранных дел Великобритании, также заявил о своей поддержке: «Складывается консенсус, что проценты от этих активов могут быть использованы».
Подход элегантный. Доход, полученный от иностранных активов России, можно изъять законным и практичным способом. Срок погашения многих облигаций страны уже истек.
Денежные средства, полученные от погашения облигаций, хранятся в депозитарии, где они находятся в настоящее время, до тех пор, пока они не будут изъяты, при этом владельцу не выплачиваются проценты в соответствии с обычными условиями депозитария. Таким образом, все полученные проценты принадлежат вкладчику — если только государство не решит обложить их налогом по ставке, близкой к 100 %.
Далее, как предлагал The Economist в феврале, чистый дисконтированный доход (Net Present Value) от прибыли должен быть переведен в Украину. Вложение российских денежных средств в пятилетние немецкие облигации принесет 3,3 млрд евро в год, что достаточно для обслуживания долга ЕС в размере около 116 млрд евро при том же сроке погашения. Остальное — финансовая сантехника: создать гарантированный G7 фонд, который будет получать доходы депозитариев от российской наличности, выпустить долговые обязательства этого фонда на рынки и направить вырученные средства в массовом порядке в Украину.
Хотя ЕС согласился на конфискацию доходов депозитариев, он не согласился на следующие шаги. Согласно текущим планам блока, вырученные средства будут использованы для оплаты украинских боеприпасов до июля, если все пойдет хорошо, а небольшая часть будет отложена на компенсацию депозитариям за любые российские судебные иски или ответные меры.
Однако многие в Европе по-прежнему с подозрением относятся к стремлению Америки высвободить больше денег с помощью финансовой инженерии. 17 апреля президент Европейского центрального банка Кристин Лагард предположила, что подобные предложения сталкиваются с «очень серьезными юридическими препятствиями».
Украина приветствовала бы капельное поступление средств, но большая пачка наличных, как обещает американское предложение, была бы еще лучше. Поэтому европейским политикам было бы разумно подписаться под этим предложением до того, как в Белом доме появится новый хозяин.
Источник: The Economist