Анне и ее прикованному к инвалидной коляске сыну-подростку потребовалось всего 17 минут, чтобы выбраться со второго этажа московского концертного зала после того, как прозвучали первые автоматные выстрелы, и добраться до дома на такси, пишет The Financial Times.
Спустя несколько часов она уже не сомневалась, кто виноват в одном из самых смертоносных терактов в современной истории России.
«Террористы бежали в сторону Украины, так что, похоже, это была Украина… Им нужно было чем-то отвлечь внимание от линии фронта. А гибель россиян, даже тех, кто не принимал непосредственного участия в войне, включая детей, всегда была причиной большой радости для украинских патриотов», — сказала Financial Times Анна, 41-летний страховой агент.
Ее реакция показывает, как Кремль сразу же воспользовался возможностью использовать эту бойню в качестве пропагандистского инструмента в конфликте против Украины.
Опросы, проведенные вскоре после нападения, показали, что большинство россиян считают, что за ним стоит Киев, хотя, учитывая подавление инакомыслия президентом Путиным, по-прежнему трудно определить, насколько искренним является рост антиукраинских настроений в России.
Многие россияне, опрошенные после теракта, подтвердили версию об Украине. По данным опроса англо-украинского центра OpenMinds, который поделился своими результатами с FT, более 50% опрошенных обвинили украинское руководство и только 27% указали на ИГИЛ. Еще 6% обвинили «коллективный Запад», а именно США, Великобританию и НАТО.
Более 75% респондентов считают Путина самым надежным или абсолютно надежным источником информации об атаке, свидетельствуют данные OpenMinds.
«Если пропаганда и власти обвинят Украину в качестве основного нарратива, люди поверят в это, потому что контроль над информационным пространством почти абсолютен», — сказал социолог и директор «Левада-Центра» Денис Волков.
На этот раз риторика Путина была направлена на Киев, потому что он рассматривает конфликт как экзистенциальный, говорит старший научный сотрудник Российско-Евразийского Центра Карнеги Татьяна Становая.
«Путин считает, что они хотят уничтожить Россию, поэтому им приписывают все, что кажется попыткой сделать это. Выгодно ли это Украине? Радуются ли этому украинцы? Была ли у них техническая возможность сделать это? Тогда это должны быть они», — сказала Становая.
Однако некоторые россияне не уверены в украинском следе. Согласно данным OpenMinds, более молодые люди и респонденты, выступающие против конфликта в Украине, более склонны обвинять в нападении ИГИЛ, а не Киев. Среди противников конфликта 50% обвиняют ИГИЛ, в то время как среди тех, кто поддерживает боевые действия, таких 12%.
«Россияне хорошо умеют повторять пропагандистские нарративы в опросах общественного мнения», — говорит московский оппозиционер и соучредитель проекта по изучению общественного мнения «Хроники» Алексей Миняйло. По его словам, это не столько «признак активной поддержки», сколько «отражение того, что они чувствуют себя неспособными что-либо изменить».
После нападения на концертный зал российские власти предприняли необычный шаг — обнародовали видеозаписи, на которых сотрудники спецслужб пытают и избивают подозреваемых. Применение пыток российскими спецслужбами было широко известно, говорит военный эксперт и почетный профессор Университетского колледжа Лондона Марк Галеотти. Но обнародование видеозаписей с пытками «для публики, которая в основном одобряет их», было чем-то новым.
«В прошлом нельзя было ожидать такой кровожадности», — сказал Галеотти. Но россияне и без того были на взводе после двух лет военного конфликта, все более дерзких атак украинских беспилотников и возможности очередной непопулярной волны мобилизации, сказал он. «Это население напугано и не может просто сидеть сложа руки и позволить дедушке Путину разобраться во всем. Они чувствуют сильный ужас и реагируют», — говорит Галеотти.
Этот теракт усилил призывы к возобновлению в России смертной казни, на которую с 1996 года действует мораторий. Формально последнее слово в вопросе о моратории остается за конституционным судом, но реальное решение за Путиным. «Если вопрос об отмене моратория на смертную казнь встанет формально, многие будут за это выступать», — считает директор «Левада-Центра» Денис Волков.