В Аргентине произошло политическое землетрясение. Во втором туре президентских выборов победу одержал Хавьер Милей — человек столь радикально правых взглядов, что сложно его сравнить с кем-то из действующих мировых лидеров. Если же говорить о руководителях бывших, то на ум приходит Дональд Трамп, хотя во многих отношениях Милей заходит гораздо дальше недавнего хозяина Белого дома.
А кроме того, он популист и скандалист. До такой степени, что напрашивается сравнение с покойным Владимиром Жириновским. Но даже Владимир Вольфович не позволял себе в адрес оппонентов такого потока площадной брани, как человек, который 10 декабря возглавит одну из ключевых стран Латинской Америки.
Он собирается отказаться от национальной валюты — песо — и перейти на доллары, распустить десяток министерств, позволить торговать человеческими органами, разорвать экономические связи с двумя крупнейшими партнерами Буэнос-Айреса — Китаем и Бразилией, закрыть музеи, посвященные жертвам военной диктатуры, которая в Аргентине была не менее кровавой, чем режим Аугусто Пиночета в соседнем Чили.
Несмотря на столь экзотические взгляды, несмотря на прозвище «Эль Локо» (Безумный), 53-летний бывший рок-музыкант и экономист не просто победил, а выиграл по всем статьям. Своего соперника, министра экономики Серхио Массу, он опередил на 12%, выиграв в 21 из 24 провинций. Столь уверенной победы не одерживал ни один кандидат в президенты с тех пор, как в 1983 году Аргентина покончила с военной диктатурой и вернулась к демократии.
Главная причина, почему аргентинцы поддержали Милея, — катастрофическая экономическая ситуация. Инфляция 140%, почти половина населения за чертой бедности, колоссальный дефицит госбюджета — таковы итоги правления левых сил, находившихся у власти 16 из последних 20 лет.
Построенную за эти годы систему аргентинцы называют «киршнеризмом» в честь двух президентов: покойного Нестора Киршнера и его вдовы Кристины. Потерпевший фиаско на выборах Масса считался их продолжением, что его и погубило. А Милея воспринимают, наоборот, как антагониста левых, как могильщика их экономической модели.
Главный вопрос в том, насколько радикальным окажется Милей на деле, а не на словах. Надо сказать, что между первым и вторым турами выборов он стал высказываться заметно более сдержанно. Как считается, это было одним из условий поддержки, которую ему оказала третья политическая сила — умеренные правоцентристы, кандидат которых выбыла после первого тура. Без союза с ними Милей едва ли сможет эффективно управлять государством. Хотя бы потому, что в парламенте его сторонники имеют лишь 38 мандатов из 350.
Так что, возможно, наиболее радикальные обещания нового лидера так и не будут воплощены в жизнь. Например, дело не дойдет до полного разрыва отношений с Китаем и с Бразилией, президента которой Лулу да Силву Милей неоднократно называл «коррумпированным коммунистом». А вот планы присоединения Аргентины к БРИКС, о которых говорили как о чем-то неизбежном, при Милее могут и не реализоваться.
Во внешней политике он собирается ориентироваться на США и уже пообещал именно туда (и в Израиль) нанести свой первый визит еще до официального вступления в должность. Впрочем, и с нынешними США, где у власти демократы, у Милея серьезные идеологические разногласия.