Президент Украины Владимир Зеленский дал интервью The Guardian. Главные темы: редкоземельные ресурсы и сотрудничество с США, приостановление финансирования USAID, Курская операция и позиция Украины относительно условий окончания войны. Также украинский лидер рассказал о покушении на него в начале вторжения.
«Главное в Украине» собрали ключевое из интервью Владимира Зеленского.
Запланированные встречи
У нас сейчас очень насыщенный период, много встреч. Активизировалась работа с американской стороной, что является правильным, поскольку США – наш главный стратегический партнер. В момент, когда решается вопрос остановки войны и сдерживания Путина, необходимо проводить как можно больше встреч.
У нас будут встречи с командой президента Трампа. Думаю, что встречусь с ними в Мюнхене в ближайшие дни, если все сложится как следует. Ведь в военное время сложно что-то гарантировать на 100%. Если же я поеду, то буду иметь встречу с вице-президентом Венсом и, вероятно, со всей командой. Также в Мюнхене планируются отдельные встречи с двумя десятками важных сенаторов и конгрессменов. Будет много контактов и с европейскими лидерами. Ожидается, что представители команды Трампа также будут присутствовать.
До Мюнхенской конференции и после нее в Украину приедут представители Белого дома. Относительно встречи с президентом Трампом – он ждет меня в Вашингтоне. Мы ожидаем согласования дат и плана этой встречи. Как только все будет согласовано, я готов к встрече.
Позиция президента Трампа
Мне кажется, что самое главное – это решительность президента Трампа, его сильные действия, быстрое принятие решений и конкретика. Он принимает решения, исходя из своей твердой позиции. Мне кажется, что именно такая стратегия нам нужна, чтобы заставить Путина остановить войну, прекратить ее и признать, что это была большая ошибка и нам нужно найти путь к справедливому миру в Украине.
Я очень надеюсь, что такие же сильные действия президент Трамп будет осуществлять и в отношении политики Путина и войны. Если так, то у нас будет шанс в союзе с Америкой и европейскими странами. Европа также играет очень важную роль, ведь мы находимся на Европейском континенте, и безопасность Европы зависит от того, как и когда закончится эта война.
Для меня очень важно, чтобы перед встречами американской стороны с российской стороной обязательно состоялись консультации с украинской стороной. Война продолжается именно в Украине, и это наш приоритет. Мы хотим ее закончить, а Путин – нет. Необходимо подготовить общее видение ситуации, а уже потом вступать в контакт с российской стороной. Я считаю, что такой подход был бы более продуктивным.
Редкоземельные ресурсы и сотрудничество с США
Кажется, что команда Трампа весьма заинтересована в использовании редкоземельных залежей в Украине. Сегодня мы очень гибкие в отношении наших партнеров, и я считаю, что это должно быть взаимовыгодно. То, что происходит сейчас, является невыгодным для нас. Путин захватывает наши территории и фактически бесплатно получает бесценные полезные ископаемые на временно оккупированных территориях.
Мы знаем, как россияне уничтожали возможности добычи и переработки. Они разбирали целые заводы, затопляли шахты, что вызывало экологическую катастрофу. Но прежде всего они захватывают ресурсы, которые принадлежат украинскому народу. Это нужно защитить, ведь дальше будет еще сложнее. Далее идут еще более ценные полезные ископаемые.
Я показывал, где именно находятся редкоземельные ресурсы, а также говорил о значительных объемах титана, урана, марганца и других ископаемых. Например, в Крымском направлении. Сегодня мы контролируем часть территории Украины, где осуществляется добыча газа и нефти. Но у нас также есть шельф в Черном море, который сейчас находится под российской оккупацией. Эти территории приносят огромные деньги, и это наша земля. Сейчас они находятся под контролем российских наемников и армии РФ, что для нас является серьезной проблемой.
Те, кто помогает нам защищать нашу землю, защищают не только наши ценности, но и безопасность для всех. Ведь если мы не выдержим, россияне пойдут дальше. Вы спросили, какие могут быть возможности. Здесь речь идет не только о безопасности, но и о конкретных деньгах и полезных ископаемых. Мы можем, и раньше этого не было, предоставить возможность нашим партнерам, прежде всего американскому бизнесу и компаниям, инвестировать в добычу и переработку этих ресурсов.
Это создаст рабочие места для украинцев, американцев, европейцев. Мы очень открыты к этому, но нужно предметно обсуждать детали. Мы уже начали демонстрировать, что у нас есть, хотя без огласки для медиа и без засекреченных объемов. Но эти ресурсы действительно очень серьезные. Как пример, по урану и титану – Украина является одним из крупнейших поставщиков в Европе. Очень важно защитить эти ресурсы, чтобы они не достались россиянам бесплатно или не были переданы другим странам.
Россия может передать их Ирану, Северной Корее или Китаю в обмен на что-то – за долги, поддержку или другие выгоды. С точки зрения безопасности, это очень нежелательно. Было бы неправильно, если бы эти ресурсы оказались под контролем союзников России.
Я убежден, что в интересах США – чтобы Украина справедливо контролировала свои ресурсы, а доступ к ним имели цивилизованные партнеры из западного мира.
Мы готовы делиться этой информацией с нашими партнерами. Еще в сентябре, когда я был в Нью-Йорке и разговаривал с президентом Трампом, мы обсуждали этот вопрос. Мы также говорили с представителями Министерства экономики, Министерства экологии и Министерства энергетики о нашем видении инвестиций и то, что могут получить наши стратегические партнеры. В частности, обсуждали прибыльность такой деятельности.
Очень важно разработать стратегический проект обращения с минеральными ресурсами, чтобы их сохранить и использовать ответственно. Это также имеет большое значение для восстановления Украины, ведь нам понадобятся сотни миллиардов долларов из замороженных российских активов. Те, кто помогает нам спасти Украину, будут участвовать в ее восстановлении, развитии бизнеса и предпринимательской деятельности.
Приостановление финансирования USAID
Относительно приостановления финансирования USAID. Любая поддержка Украины сегодня очень важна. Мы внимательно относимся ко всем рискам и вызовам, которые могут возникнуть из-за сокращения программ. Но самое главное – это оборонная поддержка, и она не заморожена. Это ключевой приоритет для Украины, и я благодарен США за это.
Что касается энергетических программ – их поддерживает Европа, поэтому мы сможем справиться. Мы уже нашли альтернативные источники финансирования. Для нас важно обеспечить людей электроэнергией, сохранить работу школ, больниц и университетов.
Также есть вопрос ветеранских программ. Я лично уделяю этому внимание. Государство найдет ресурсы для поддержки ветеранов и реабилитационных центров. Если США смогут помочь через другие каналы – мы будем благодарны, если нет – справимся сами.
Отдельно хочу отметить программы поддержки детей и бомбоубежищ. Мы работаем с местными властями, потому что речь идет о тысячах объектов по всей стране. Это стоит очень дорого. Если американская сторона захочет продолжить поддержку этих гуманитарных инициатив – мы будем благодарны. Если нет – найдем выход самостоятельно. Но главное сейчас – это оборонная поддержка, и она сохраняется.
Позиция Украины относительно условий окончания войны
Мы готовы говорить о гипотетическом соглашении или временном прекращении конфликта, но важны серьезные гарантии безопасности. Идея размещения европейской вооруженной миссии без серьезных гарантий НАТО не выглядит действенной. История показала, что ООНовские войска не всегда эффективны. Без участия США гарантии безопасности не могут быть полноценными. Украина должна иметь достаточно мощную армию, и финансирование этого – важный вопрос. НАТО – самый дешевый вариант, потому что содержание большой армии требует колоссальных ресурсов. Если нам не могут предоставить достаточный военный контингент, нам придется иметь армию, равную российской.
Мы готовы обсуждать вопросы финансирования и вооружения нашей армии, включая природные ископаемые, как элемент соглашений с США. Это было частью наших переговоров и с Трампом, и с Байденом. Украина должна быть мощной за столом переговоров. НАТО или должно принять нас, или должно быть в Украине физически.
Каким должно быть давление на Путина
Мы доверяем своей армии, и если у нас будет достаточно ресурсов, мы сможем защищать себя без дополнительных контингентов. Но размещение европейских войск на территории Украины могло бы обезопасить и саму Европу от будущей агрессии. Европа не должна обсуждать свою безопасность с Путиным – это ее суверенное право. Россия вторглась в Украину, не спрашивая разрешения, поэтому нам не нужно спрашивать разрешения на размещение войск, которые нас защищают.
Санкции – это мощный инструмент, но пока европейские и американские компании остаются на российском рынке, они фактически финансируют войну. Россия не чувствует полной изоляции из-за того, что торгует с Китаем, Ираном, Индией, и получает компоненты для своих ракет с Запада. Санкции должны быть более жесткими и комплексными.
Помощь США при президентстве Байдена
Как история запомнит администрацию Байдена – зависит от того, кто будет ее писать. Сначала США не спешили с поддержкой, откладывали санкции и поставки оружия. Это дало Путину уверенность. Однако после нашего сопротивления и консолидации мира США стали лидерами в помощи Украине. Это процесс, который имел свои подъемы и спады, но американская поддержка оказалась ключевой.
Мы не знаем всех деталей закулисных переговоров между США и Россией, например в Швейцарии, но со временем история откроет правду.
Переговоры в Стамбуле в марте 2022 года
Переговоры в Стамбуле в марте 2022 года стали предметом многочисленных российских мифов. Один из них утверждает, что соглашение якобы было уже подписано, но потом Джонсон приехал в Киев и сказал не подписывать. На самом же деле ситуация была совсем другой.
Чтобы понять контекст, нужно вспомнить Минские соглашения. Я всегда считал, что это ловушка для Украины, но они были подписаны, и на их основе проводились встречи в нормандском формате. Хуже всего, что среди подписантов Минских соглашений были сепаратисты, фактически их субъективизировали, и это была огромная ошибка. Это был документ, который провоцировал Украину действовать неконституционно и против собственных национальных интересов.
Его подписали так, чтобы конфликт оставался замороженным навсегда. Это была главная предательская позиция всех сторон, которые договаривались. Если создаешь документ, который никто не будет выполнять, ты обрекаешь людей на бесконечные страдания. Несмотря на то, что не было полномасштабной войны, вдоль линии соприкосновения люди все равно погибали от артиллерийских обстрелов.
Когда Россия вторглась в 2022 году, оккупировав 50% нашей территории, они выставили ультиматум. Он был еще жестче, чем Минск: демилитаризация, признание их марионеток властью, официальный статус русского языка, отказ от территорий. Это был еще более радикальный вариант той же предательской политики.
Я четко заявил, что это нарушает права граждан и Конституцию Украины. Мы не пойдем на ультиматумы Путина. В тот момент разные люди давили на нас, даже некоторые депутаты приходили и говорили, что завтра нас оккупируют, что нужно бежать. Многие мировые лидеры звонили и говорили выезжать. Были люди, которые хотели убить, и были выстрелы, было и так далее. Погибли некоторые люди здесь, внутри нашего офиса. Были другие люди наши, которые защищали. Была высадка десанта и так далее. Все это происходило.
После того, как мы начали вытеснять врага, россияне предложили переговоры – сначала в Беларуси, потом в Турции. В обоих случаях это были те же ультиматумы, только с небольшими изменениями. Мы вели переговоры, потому что это была часть дипломатической работы, но я никогда не соглашался на их условия.
Относительно мифа о Борисе Джонсоне. Он не имел никакого отношения к нашему решению не подписывать ничего из Стамбула. Он приехал после того, как мы отбили Киевскую область. Если бы он приехал раньше, когда россияне были под Киевом, этот миф еще мог бы иметь какую-то логику. Но когда мы уже освободили территорию, о каком давлении может идти речь?
Россияне всегда повторяют одну и ту же методичку. До вторжения они постоянно говорили, что готовы говорить только в рамках Минска. Теперь они рассказывают ту же историю о Турции. Но никто им не верил тогда, и никто не верит сейчас.
Я всегда подчеркивал: Минск в том виде, в котором он был подписан, – это предательство. Но мы готовы договариваться о реальных вещах: обмен пленными, прекращение огня. Мы даже согласовали два пункта с Путиным в Нормандском формате. Но он не сдержал слово и не отдал всех пленных.
Поэтому когда они предложили ультиматумы в Турции, я сказал твердое «нет». И здесь не было никакого влияния извне – ни Джонсона, ни других. Это было решение Украины и ее народа, который после Бучи, Ирпеня и других зверств просто не хотел больше видеть россиян и не собирался идти ни на какие компромиссы.
Что будет с Курской областью
Мы не имеем претензий на российские территории. Украина не стремится к захватническим войнам. Наша цель – освобождение собственных земель и обеспечение безопасности для наших граждан. Россия же должна понимать: ее политика агрессии может привести к внутренним проблемам и потере контроля над своими регионами.
Выборы в условиях войны
Проведение выборов во время войны – сложный вопрос. Мы за демократические процессы, но выборы должны проходить честно, без рисков для безопасности. Европа и США готовы поддержать нас в этом вопросе, но ключевой фактор – возможно ли организовать выборы так, чтобы они были безопасными и справедливыми.
Сейчас важна консолидация общества, и выборы не должны его раскалывать. Сначала – победа, потом – выборы.