«Наша стратегия в отношении тарифов будет заключаться в том, чтобы сначала стрелять, а потом задавать вопросы». Так сказал автору статьи в Financial Times Гидеону Рахману в конце прошлого года один из ключевых экономических политиков Дональда Трампа.
Такая мачо-расхристанность нынче в моде в Вашингтоне. Но тактика президента США «стрелять с ходу» очень опасна — как для самой Америки, так и для стран, на которые он нацелился, введя тарифы.
Потенциальные экономические риски для США — рост инфляции и промышленный спад — хорошо известны.
Стратегические последствия для Америки менее очевидны, но могут быть столь же серьезными и даже более длительными. Тарифы Трампа угрожают разрушить единство западного альянса. Он сеет семена альтернативной группировки, сформированной многими странами, которые чувствуют новую угрозу со стороны Америки. Сначала сотрудничество будет неформальным, но чем дольше будут продолжаться тарифные войны, тем крепче оно будет.
Крах западного единства стал бы мечтой, ставшей реальностью для России и Китая. Самого Трампа это может не волновать; он часто выражал свое восхищение Владимиром Путиным и Си Цзиньпином. Но Марко Рубио и Майк Вальс — люди, которых Трамп назначил государственным секретарем и советником по вопросам национальной безопасности — оба утверждают, что сдерживание китайской мощи является главным стратегическим вызовом, стоящим перед США.
Если это так, то со стороны Трампа было бы очень глупо вводить тарифы против Китая, Мексики и Канады. Тем самым он создает совпадение интересов между этими тремя странами, а также ЕС, который, как было сказано, является следующим в очереди на получение тарифного режима.
Когда администрация Байдена вступила в должность в 2021 году, ЕС был готов протолкнуть новое инвестиционное соглашение с Китаем. Но от этой идеи отказались из-за давления со стороны Вашингтона и просчетов Пекина. В конце периода правления Байдена США и Европейская комиссия тесно сотрудничали над усилиями, направленными на «де-рискование» торговли с Китаем и ограничение экспорта ключевых технологий.
Ключевым выводом администрации Байдена было то, что если США участвуют в глобальном соревновании с Китаем, то они будут иметь гораздо больше шансов на победу, если смогут убедить другие развитые демократии работать бок о бок с ними. Трамп, напротив, решил преследовать союзников Америки гораздо энергичнее, чем ее противников. Вероятным следствием этого является то, что он оттолкнет этих союзников обратно к Китаю.
Европейские политики уже знают, что амбициозные цели, которые они поставили перед зеленым переходом, будут невозможными без китайских электромобилей, аккумуляторов и солнечных панелей. Угроза потери американских рынков сделает китайский рынок еще более необходимым. Когда на прошлой неделе я предложил одному высокопоставленному европейскому политику предположить, что ЕС может снова рассмотреть возможность потепления отношений с Китаем, она ответила: «Вы знаете, я не хочу, чтобы мы разговаривали об этом: «Поверьте мне, этот разговор уже ведется».
Некоторые влиятельные европейцы даже спрашивают, кто сейчас представляет большую угрозу — США или Китай. Еще два месяца назад это было бы абсурдным вопросом. Но именно Трамп, а не Си, говорит о ликвидации независимости Канады, страны-члена НАТО. И именно администрация Трампа и Илон Маск, а не китайское правительство, продвигают ультраправых в Европе.
Китайский меркантилизм и поддержка Пекином войны России против Украины остаются главными камнями преткновения для любого сближения между Китаем и Брюсселем. Но если администрация Трампа откажется от Украины, а Пекин займет более жесткую позицию в отношении России, путь для наклона Европы в сторону Китая будет открыт.
Китай также почувствует новые возможности в Латинской Америке, когда континент разозлится из-за американских угроз Панаме и Мексике. Агрессивные действия США против этих стран, включая применение военной силы, вполне возможны, учитывая решимость Трампа восстановить контроль над Панамским каналом и взяться за мексиканские наркокартели.
Но агрессия Трампа в отношении Мексики, скорее всего, будет контрпродуктивной. Если тарифы толкнут Мексику в глубокую рецессию, поток отчаявшихся людей, направляющихся в США, лишь увеличится — так же, как и власть наркокартелей, чей экспорт не облагается тарифами.
Канада и Мексика болезненно осознают, что в торговой войне с США шансы против них. Но они вынуждены действовать в ответ. Ни один национальный лидер не может позволить себе выглядеть слабым перед лицом американских запугиваний. И ответный удар Трампу, вероятно, является правильным стратегическим шагом. Как сказал мне недавно один европейский министр иностранных дел: «Если Трамп ударит вас в лицо, а вы не ответите, он просто ударит вас снова».
Такие страны, как Великобритания и Япония, которые еще не стали объектом тарифов, могут вздохнуть с облегчением. Но они обманывают себя, если думают, что сдержанность обеспечит им иммунитет. Если Трамп решит, что его первая тарифная война сработала, он непременно будет искать новые цели.
Корпоративной Америке также нужно проснуться и прекратить подхалимские разговоры о возвращении «животного духа» в экономику США. То, что Трамп по сути предлагает Америке, — это экономическая автаркия и разрушение западного альянса. Это было бы экономической и стратегической катастрофой для американского бизнеса — и для США в целом.