Мы видим, что ситуация вокруг самолета раскручивается в Москве с помощью высокопоставленных чиновников, что главными исполнителями ролей в этой истории стали спикер государственной думы РФ и председатель комитета по обороне российской госдумы.
Должен согласиться с выводом Главного управления разведки Министерства обороны Украины, что в ситуации с самолетом, который был уничтожен над Белгородом, мы имеем дело с широкомасштабной информационной провокацией РФ. Я конечно не могу точно сегодня сказать что именно произошло, кто находился в этом самолете, насколько соответствует действительности, даже на какой процент реальности и российская версия, которая активно раскручивается с самого утра. Однако то, что я осознаю, что сегодняшние события подтверждают рациональность моей мысли о том, что в стране, которая находится в войне, нужна не политическая, а именно военная цензура.
Мы потратили огромные бюджетные деньги на создание так называемого телевизионного марафона. Мы тратим огромные усилия для того, чтобы этот марафон создавал ту самую реальность, которая нравится во властных кабинетах. Мы до сих пор являемся свидетелями политической борьбы с оппонентами в условиях, когда только национальное единство является реальным лекарством, которое поможет стране выстоять в многолетнем противостоянии с РФ. А военной цензуры у нас нет. И именно поэтому любой вброс информации в украинское общество, любые источники, сообщающие ту или иную новость как бы с линии фронта, не проверяются так, как это должно происходить в воюющей стране.
Я неоднократно напоминал вам, что в Израиле граждане и во время военных действий могут высказывать любые мнения об эффективности работы собственного правительства. Они могут быть не в восторге от личности лидера государства и требовать его отставки. Это нормально в демократическом обществе.
Вся идея, что надо сплотиться вокруг главы государства во время войны, является советским нарративом, у которого нет ничего общего с реальными потребностями выживания цивилизованной страны. Но даже для того, чтобы получить фамилии людей, погибших во время военных действий, и напечатать их в медиа, нужно разрешение военной цензуры.
Именно с помощью такого инструмента сочетания демократии и четкого ограничения военной информации Израиль и выигрывает в войнах. Именно поэтому у израильских медиа не может быть ситуации, когда они сообщают какую-то информацию, которой потом враг оперирует для того, чтобы разогревать информационный фон именно во вражеском государстве. Да еще и использовать эту измененную информацию, как доказательство собственной правоты в диалоге с мировыми медиа. Так произошло и с этим самолетом.
Конечно, военная цензура тоже не панацея. Напомню недавнюю историю с войны Израиля против ХАМАСа, когда было сообщение, что Израиль нанес ракетный удар по больнице в Газе, что там огромное количество жертв. Были вспышки безумия в странах так называемого Глобального Юга. А на следующий день оказалось, что никакого ракетного удара по этой больнице не было, она не разрушена, такого количества жертв нет. А что это была настоящая пропаганда как раз настроенная на такую вспышку насилия и безумия, которую мы наблюдали в этот непростой день, кстати, и на срыв важного международного саммита с участием самого президента США. И организаторы этой информационной провокации достигли того, чего они хотели достичь.
Но это не значит, что информационным провокациям не нужно сопротивляться. Как можно это делать в условиях войны? Во-первых, не оставлять врагу информационную сцену. Мы видим, что ситуация вокруг самолета в Москве раскручивается с помощью высокопоставленных чиновников, что главными исполнителями ролей в этой истории стали спикер государственной думы РФ и председатель комитета по обороне российской госдумы. При том, что все остальные возможные исполнители очевидно осознавая то, что информацию, которую они предоставляют, трудно подтвердить, поэтому остаются в тени, включая пресс-секретаря президента России и самого российского президента Владимира Путина.
Но, если бы украинские источники синхронно реагировали бы на эти информационные провокации, просто сообщая о том, что они ведут расследование этой ситуации на таком же уровне ответственности, на котором это делает враг, то информационной провокации могло бы не быть. Мы должны осознавать, что за последующие годы войны Россия всегда будет использовать возможности обвинять Украину и в ее собственных ошибках, и в своих собственных преступлениях.
И к этому всегда нужно быть готовыми, если мы с вами понимаем, что нам еще длинные километры бесконечного марафона, целью которого является прежде всего — выживание в этой многолетней войне с враждебным государством, которое стремится уничтожить украинскую государственность и изгнать украинцев с их этнических земель. Первая цель — выживание, а вторая цель, если удастся выжить, — восстановление нашей территориальной целостности, и третья — победа в войне, если мы с вами понимаем, что эта война может продолжиться и после этого восстановления.
Если мы с вами настроены на эти годы безостановочной, черной, сложной войны, которая становится синонимом нашего существования в Украине, то должны понимать, как противостоять информационным атакам. А если задача — сохранить рейтинг для эфемерных выборов, которые даже если и состоятся, то ничего не изменят в нашей с вами жизни, потому что депутаты любого нового парламента будут такими же депутатами времен войны, разрушения, ракетных обстрелов, полетов беспилотников, поиска выходов в безвыходных ситуациях. Если о рейтингах думать и о получении власти, если думать, кто первый сообщит о неприятных новостях, то конечно эффективность нашего противостояния с врагом будет очень условной.
Может ли Россия намеренно организовывать провокации для уничтожения украинских пленных? Конечно, может. Она это делала в Еленовке и будет делать еще десятки раз во время этой многолетней войны. Ведь прошло только два года! Подумайте, только два года! А такие войны продолжаются очень долго, два года — не срок.
Как можно реагировать на эту провокацию? Сразу на нее отвечать. Сразу сообщать о готовности расследовать ситуацию. Сразу давать четкие разъяснения соотечественникам и мировым медиа. Не медлить с реакцией, потому что любое промедление с реакцией оставляет Россию единственным ньюзмейкером на этом информационном поле. Бороться за сознание граждан. Если мы не хотим, чтобы граждане верили российским и пророссийским анонимным информационным каналам, не надо создавать собственное. Если мы верим, что анонимность информации поможет в борьбе с политическими оппонентами, то тот, кто в это верит, должен понимать, что у него есть гораздо более серьезный политический оппонент — российская пропагандистская машина, которая все равно может создать в десятки раз больше анонимной информации, чем те, кто этим занимается сегодня. И каждый раз это становится совершенно очевидным.
Вот на фоне этой всей истории нужно сделать простой вывод — опомниться, проснуться, понимать всю масштабность и сложность задач на следующие годы войны. И если это будет так, то каждый из нас на 2024 год и 2034 год, если это все тогда закончится, скажет, что мы все сделали правильно. Ну, конечно, такая правильная и четкая реакция — путь к гораздо более быстрому, чем 2034-й и даже 2026 год окончания войны по крайней мере, если не окончательного, то временного, которое дало бы нам возможность подготовиться к новым раундам неизбежного российско-украинского противостояния, которое становится смыслом выживания украинского государства.