Все больше российских семей, чьи близкие погибли на войне в Украине, обвиняют Министерство обороны РФ в том, что им возвращают не тела их родных, а останки других людей. Об этом пишет независимый проект «Окно», отмечая, что во многих случаях документы и личные вещи не предоставляются, а на запросы о проведении экспертизы ДНК чиновники не реагируют.
23-летний Максим Михайлов перестал выходить на связь в конце марта. Его матери в военкомате сообщили, что сын идентифицирован сослуживцами и командиром, поэтому ДНК-тест якобы не нужен. Впоследствии выяснилось: идентификация не проводилась, а боевые товарищи вообще не знают, где тело.
«Мне сказали, что опознали его, но потом выяснилось, что его просто потеряли. И никакого опознания не было», — рассказывает мать Максима.
В мае семье привезли гроб с запретом открывать. Свидетельство о смерти было заполнено от руки: «погиб от взрыва». Никаких личных вещей не предоставили.
«У гроба нам угрожали: «Нарушите закон, если откроете». Я просила хотя бы фото. Ничего. ДНК-тест не дали. Друзья что-то гуглили — говорят, было такое дело: семья открыла гроб, а там — не их ребенок. Подали в суд. Но дело открыли уже на них, не на Минобороны», — говорит вдова Валерия.
В некоторых случаях путаница с датами смерти и ранения добавляет еще больше сомнений. Например, Николай Туров официально погиб 23 октября 2024 года, но оставался в списках раненых до 27-го. Опознать тело было невозможно — оно начало разлагаться, и семье показали только нечеткое фото.
«Нам дали фото — просто синее тело, ничего не видно. Очень больно. И никаких ответов», — говорит его жена.
В соцсетях семьи солдат делятся подобными историями. Некоторые, несмотря на ДНК-подтверждение, не могут смириться.
«Брат пропал 15 октября. Голова оторвана — нечего опознавать. Но с его телефона кто-то выходил в Telegram почти через месяц после исчезновения», — говорит сестра погибшего Юлия Гетманская.
Договоренность об обмене телами между Россией и Украиной была достигнута во время переговоров в Стамбуле, но, как выяснилось, многие тела остаются неопознанными — и не все семьи уверены, что хоронят именно своих близких.
