В интервью «Радио Свобода» израильский волонтер Мартин Даничев, только недавно вернувшийся из Львова, восклицает: «Я понимал, что начнется война, но не ждал Мариуполя, не мог представить, что на Дворцовой площади возведут эту мерзость: два сердца с надписями «Санкт-Петербург» и «Мариуполь». Ужасно, что блокадный Ленинград сотворил блокадный Мариуполь. Фантастические мрази».
Интервью вышло в эфир как раз в тот день, когда российский президент Владимир Путин — уроженец того самого постблокадного Ленинграда — посетил родной город, общался с ветеранами и обвинял в блокаде «европейские страны, с которыми раньше не хотели ссориться». (Ну мы понимаем, что имеется в виду Финляндия, с которой теперь, когда она стремится в НАТО, ссориться уже можно. И не вспоминать о том, что присутствие войск Финляндии под Ленинградом было прямым следствием нападения СССР на Финляндию, тоже можно, разумеется.)
Но это — исторические подробности. Такое ощущение, что Путин и его сбрендившие или перепуганные соотечественники не понимают, что русское злодейство перечеркивает русскую историю. Не культуру, которую пытались «отменить», — культуру как раз не отменишь — а именно историю.
Блокадников, конечно, жалко — как не жалеть людей, умирающих от голода и оказывающихся заложниками двух человеконенавистнических режимов одновременно. Но поразительно, что внуки и правнуки этих людей устроили блокаду «Азовстали» и уничтожение Мариуполя (и Алеппо, и Грозного: жертвы российских злодейств вопиют уже не к Господу, а к дьяволу, потому что у Господа явно опустились руки). Поразительно, что сын блокадников — предводитель всей этой неумело притворяющейся государством банды погромщиков. Что вынес из опыта блокады Владимир Путин? Что людей нужно морить голодом? Что нужно лишать их света, воды и тепла зимой? Что нужно содействовать серийным убийствам и изнасилованиям, которые творят на украинской земле российские солдаты? Какой смысл во всех этих страданиях русского народа напоказ, если у россиян один-единственный вывод из всех страданий: нужно убивать, грабить и насиловать в промышленных масштабах. Впрочем, это уже не мои вопросы, простите. Это вопросы Достоевского. Этого действительно не отменишь.
Петербургский губернатор Александр Беглов показывает Путину, как 80 лет тому назад в блокадном Ленинграде добывали электричество. Ровно в эти же самые дни российские ракеты уничтожают критическую инфраструктуру, чтобы никакого электричества не было в Киеве, Харькове, Одессе, Днепре. Ни у кого из участников этой нелепой церемонии не возникает никакого чувства неловкости. Обворовавший всю Россию Путин с важным видом рассказывает, как у его матери украли продовольственные карточки. Спустя десятилетия после этого инцидента он сам будет оставлять без еды и света пожилых женщин — они будут умирать в холодных подвалах Мариуполя, под завалами жилых домов и торговых центров Кременчуга и Днепра, всюду, куда дотянулись руки этого кремлевского Чикатило. Дети тоже будут умирать. Дети в возрасте Путина, когда у его матери украли карточки. И младше. И совсем маленькие.
И никто из собравшихся не спросит у невзрачного маньяка, зачем он спустя восемь десятилетий после блокады убивает людей тысячами. Не-е-ет, они все будут смирно стоять, думать, что бы еще украсть, и ждать его смерти, чтобы потом привычно по-русски выдохнуть: «ой, мы ничего не знали, это все Путин, это все телевизор, какой ужас».
Фантастические мрази.