Общение наше с гауляйтером Кохом происходит по странному принципу.
Он ходит за мной то туда, то сюда и пришептывает, кося от возбуждения, что-то типа: «Отшлёпай меня».
Оглянусь — молчит. Думаю, может, чудится.
Иду дальше, опять этот шёпот.
Взрослый, думаю, мужик, миллионер, дом на Рублёвке, бывший ельцинский министр, ящик водки выпил однажды – и что за причуды?
Написал я недавно некролог Новодворской. Тут же наш Алик выпал из своего гнезда, крича на лету. С недавнего времени он работает моим личным рецензентом и откликается возбуждённым сорочьим стрекотом на каждый пятый пост.
Здесь он вот что написал:
""""Прилепин вдруг решил, что знания берутся не из книжек и разговоров с умными людьми (видимо, это он про себя так — прим. З.П.), а сами собой возникают внутри его собственной головы… Вот, например, сейчас: у Прилепина в голове само собой возникло знание, что у Леры есть книжка про советских революционных поэтов. Ну и, разумеется, вокруг этого своего знания он накрутил бочку арестантов про то, что будто бы Лера такая же кровожадная революционерка, как и обожаемые (?) ею "советские революционные поэты"…
И какая в сущности разница, что в объективной реальности (данной нам в ощущениях) такой книжки Лера не писала?
Eдинственная лерина книжка, которая хоть отдаленно может напоминать ту, о которой грезит Прилепин, называется "Поэты и Цари". Вот список "советских революционных поэтов", статьи о которых (и только о них!) имеются в этой книжке:
1. А.С.Пушкин
2. Н.В.Гоголь
3. Ф.М.Достоевский
4. И.А.Гончаров
5. И.С.Тургенев
6. М.Е. Салтыков-Щедрин
7. Н.А. Некрасов
8. Л.Н. Толстой
9. А.П. Чехов
………………………………..
»»»»
Если в двух словах пересказать пост Алика, то он вот так и звучит: «Отшлёпай меня».
Алик, коханый мой, отстань, наконец.
Я не писал о книге Новодворской «Поэты и цари».
Я даже не называл её.
Я писал о ряде её статей, посвящённых русским советским поэтам: от Блока, Маяковского, Пастернака и Эренбурга до Евтушенко и Вознесенского.
Это ведь Новодворская писала:
"""""Русь была открыта всем ветрам. Ни Альп, ни Пиреней, ни безопасности, ни гарантий. Волга считалась дальним зарубежьем. Дон — ближним. Русская Земля кончалась за ближайшим от Чернигова холмом.
Отсюда наши вечные Стеньки и Емельки, отсюда русский бунт, «бессмысленный и беспощадный», но вечно подмывающий государственный гранит.
Лучше всего эту традицию понял Эдуард Багрицкий: «Не прощайтесь. За туманом сгинуло былое. Только птичий крик тачанок, только поле злое. Только запевают сабли, только мчатся кони, только плещется над миром черный рой вороний. Эй, весна! Гремят копыта. Ветер! Ветер! Ветер! Все пропето, все пропито, никого на свете!"""""
Если что-то и останется от Новодворской, написал я вполне внятно, на русском языке, так это её книжка статей про советских поэтов. Не книжка «Поэты и цари», не книжка «Мой Карфаген обязан быть разрушен», не книжка «Прощание славянки», а вот то, что касалось советской поэзии и поэтов, живших в советские времена. Издали эти тексты книжкой или нет, это совершенно неважно, просто из всего мной прочитанного у Новодворской — именно эти тексты мне показались самыми интересными и объясняющими её характер.
С тем же успехом я мог бы написать, что от Алика Коха останется книжка его постов в Фейсбуке — но от Алика и её не останется.
А теперь, Алик, объясни: чего ты разорался? У тебя чешется? У тебя резь в животе? Изжога? Тебе неймётся? У тебя расстройство внутренней физиологии? Если б я написал «её цикл статей про советских поэтов» тебе полегчало бы?
Чего ты всё время гнусишь, Алик?
Если ты хочешь войти в историю, вися у меня на штанине — то нет, тебя туда не возьмут, ты слишком маленький персонаж для этого.
…Суть поведения Алика Коха и ряда ему подобных кроется не в сфере криминалистики, а в сфере психологии.
Бывают такие случаи, когда человеку делают в том или ином виде добро — а он, дабы сбалансировать свою душевную жизнь, отвечает злом. Потому что он не в состоянии отвечать за это добро, оно его гнетёт. Иногда так ведут себя целые народы, иногда — отдельные люди.
Ты, Алик, и тебе подобные в определённый момент торганули моей страной («спасли её») — я раньше думал, что такие косяки случились по причине того, что вы были юными и слишком дерзкими. Потом понял — нет, конечно. Торганули осмысленно и зловредно. Была бы возможность — сделали бы то же самое ещё тысячу раз.
Целую последующую жизнь ты посвятил доказательству того, что ничего стоящего ты не предавал — ведь это была помойка, а не страна, кровавая гречневая каша, чёрная дыра, битый и порченный народец.
Ты доказываешь это и доказываешь, и будешь доказывать целую жизнь, другого дела у тебя нет. Да и тебя нет без этого дела.
Ты, верно, сочиняя свои посты, время от времени считаешь себя наследником Новодворской. Что-то общее, конечно, есть, при одной разнице: Лера Ильинична за свои убеждения сидела в тюрьме, а ты за свои убеждения сидишь на Рублёвке и стрекочешь оттуда.
Тебя можно было б пугнуть и посоветовать дожидаться, когда за тобой придут и вытянут тебя за твой поганый язык во двор — но величие моей замечательной и смешной Родины в том, что она и тебя стерпит. Ты так и будешь нести свою язвительную околесицу, жрать из этой страны и, по возможности, саму страну — а она так и будет питать собой твоё припадочное бешенство и ничего не замечать.
Обожрись, Алик.
Никто тебя не отшлёпает, не проси. Так живи.