Когда я читаю многочисленные аналитические тексты и репортажи, которые посвящены усилению и ослаблению роли основателя частной военной компании «Вагнер» Евгения Пригожина, возможностям самих «вагнеровцев» после войны, роли «радикалов» в российской общественной и политической жизни, я немедленно вспоминаю «Самооборону Крыма».
Потому что в недолгом существовании этой «общественной инициативы», как в капле воды, отразилась вся история «частной военной компании».
На первом этапе процесса оккупации Крыма Владимиру Путину, российским спецслужбам и армии, похоже, просто не хотелось выступать от собственного имени. Были сомнения относительно эффективности и результативности очередной «спеоперации», и в случае провала Кремль, вероятно, собирался возложить ответственность на местных агентов. Уже потом, когда стало ясно, что процессы продолжаются успешно, на сцене появляются уже не «бойцы «Самообороны Крыма», а «вежливые зеленые человечки», которые, впрочем, не спешат признать себя теми, кем они являются на самом деле – российскими военнослужащими. И, наконец, когда процесс оккупации сменяется процессом аннексии, лично Путин признает, что всю «операцию» проводили российские Вооруженные силы.
«Вагнер» – ровно такая же декоративная структура, уверен, как и «Самооборона Крыма», а Евгений Пригожин – такой же самостоятельный «политик», как, например, Сергей Аксенов. Перед Пригожиным, вероятно, была поставлена совершенно конкретная задача – действовать там, где российские силовые структуры и спецслужбы не хотят светиться. Именно поэтому роль ЧВК «Вагнер» так велика в региональных конфликтах вдалеке от России – в Центральноафриканской Республике, Судане, Мали. И именно поэтому Пригожин может позволить себе то, что не могут позволить себе российские военкомы – вербовать заключенных в качестве «пушечного мяса» с одной-единственной и вполне логичной целью – не дать украинским военным расслабиться в ситуации, когда генералы заняты обучением новых мобилизованных и сочинением планов нового наступления на украинские земли. И, нужно признать, с этой задачей «вагнеровцы» справляются. Когда говорят об огромных потерях этой «частной компании», то забывают, что в этих потерях – весь смысл. Пригожин не думает о потерях, уверен, он думает об исполнении поручения.
Могут возразить, что если бы Пригожин не был бы влиятелен, он не мог бы себе позволить нападок на высокопоставленных чиновников – министра обороны России Сергея Шойгу, начальника Генштаба Валерия Герасимова или губернатора Санкт-Петербурга Александра Беглова. Однако показатель влиятельности – это не экспрессивность, а результативность нападок. Чиновники, которые сталкиваются с критикой Пригожина, ее попросту не замечают, их аппаратный вес не уменьшается. По большому счету, Шойгу, Герасимов и Беглов, с одной стороны и Пригожин с другой – это разные «круги ада», и тот круг, в котором кипятится Пригожин, никак не может повлиять на судьбу обитателей ближнего круга назначенцев Владимира Путина. К тому же способность критиковать чиновников должна подтвердить именно легенду «частной компании», хотя при этом все прекрасно понимают, что «Вагнер» – это продолжение спецслужб.
Так что я обращал бы внимание не на то, как усиливается или теряет позиции Евгений Пригожин. Я бы обращал внимание на то, где его сегодня использует Владимир Путин. Не только в Соледаре или Бахмуте. Как раз на этой неделе правительство африканской страны Буркина-Фасо, стратегически важного государства с точки зрения французского военного присутствия в конфликтных зонах, заявило о прекращении сотрудничества и выводе французских военнослужащих. Президент соседней Ганы Нано Акуфо-Аддо еще в декабре прошлого года, на встрече с государственным секретарем США Энтони Блинкеном утверждал, что «Вагнер» уже обосновался в Буркина-Фасо. «Сегодня российские наемники находятся на нашей северной границе. Буркина-Фасо договорилась нанять группировку «Вагнера» и сделать то, что сделала Мали», а взамен, «я полагаю, им выделили шахту на юге Буркина-Фасо, То, что эти люди действуют на нашей северной границе, вызывает у нас в Гане особую озабоченность», – сказал он.
Теперь и в Уагадугу не скрывают своих связей с Москвой. Новость о выводе французских войск появилась вскоре после встречи российского посла в Буркина-Фасо Алексея Салтыкова с премьер-министром Буркина-Фасо Апполинером Кьелемом де Тамбелой. А после дипломатов в Африке, как правило, появляются российские «наемники». И это и есть ответ на вопрос, зачем такие, как Евгений Пригожин, вообще нужны Владимиру Путину. Сегодня – «Самооборона Крыма», потом – Донбасса, ЦАР или Мали, а теперь еще и «Самооборона» Буркина-Фасо. И всюду – убийства, издевательства, изнасилования, грабежи, за которые российская власть как бы никакой ответственности не несет.