Во вторник вечером на пороге собственной квартиры в Киеве был застрелен российский журналист Аркадий Бабченко. По работе в горячих точках с ним был близко знаком корреспондент BBC News Илья Барабанов.
Аркадий прошел две войны как солдат. Как журналист он побывал еще на нескольких, не считая многочисленных революций, переворотов и других горячих точек. Отовсюду он сумел вернуться живым, и вряд ли ему когда-то приходило в голову, что он может быть убит в собственном доме в мирном Киеве.
Занимался он при этом далеко не только войной: волонтером ездил в затонувший Крымск, помогал пострадавшим от наводнения на Дальнем Востоке.
Мы познакомились с ним в Южной Осетии в 2008 году во время пятидневной войны России с Грузией. Тогда он работал для "Новой газеты". Вместе были в Египте, когда революционная толпа свергала Хосни Мубарака. Дольше всего нам пришлось работать вместе на востоке Украины, где война не кончается уже четыре года. "Это, собственно, и не был мой выбор. Не я стал военным журналистом, жизнь меня им сделала. Когда я вернулся из армии и посмотрел телевизор, то понял, что тамошняя картина не соответствовала тому, что было", - рассказывал он в одном из интервью о том, как после двух чеченских войн пришел к военной журналистике.
Тогда, весной 2014 года, Аркадий не только чудом не сел в разбившийся потом вертолет с генералом Кульчицким. Позже он едва избежал расстрела под тем же Славянском. В Донецке украинские сепаратисты развешивали портрет Аркадия по всем центральным улицам города, объявив его в розыск. "Салям. Ты в Донецке? Бронежилет надо брать?" - чтобы долго не тянуть, обсуждая работу, он всегда переходил сразу к самому важному.
По поводу этой войны Аркадий с самого начала занял очень простую, ясную и непримиримую позицию. Он не скрывал, кого считает виновной в ее начале, открыто обвинял российские власти в гибели более 10 тысяч человек и трагедии малайзийского "Боинга", сбитого над Донбассом.
В какой-то момент его позиция публициста перестала уживаться с реалиями нынешней российской политической системы. Тогда Бабченко покинул Россию, перебравшись сначала в Прагу, а затем в Киев.
Последние три года наши разговоры касались примерно одной и той же темы: как человеку, прошедшему войну, избавиться от полученного на фронте посттравматического синдрома и вернуться к мирной жизни. Аркадий вспоминал свой чеченский опыт, на самую сложную тему он разговаривал в шутливо-ироничном тоне, даже если это был рассказ о том, как его вели на так и не случившийся расстрел, и на правах старшего товарища утверждал, что спустя года четыре даже самая травматичная война должна "отпустить" любого.
В Киеве, правда, добавились и другие темы для бесед. Украинскую столицу в последние годы сложно назвать безопасным местом для российских политических эмигрантов. В июле исполнится два года, как взорвали Павла Шеремета. В апреле была годовщина убийства бывшего депутата Госдумы России Дениса Вороненкова.
После этого преступления уехавшие в Киев россияне, конечно, обсуждали, что на Вороненкове цепь трагедий может не закончиться. Никто старался не говорить об этом вслух. Никто, естественно, не примеривал на себя роль следующей жертвы, но неловкая пауза неизбежно повисала в любом разговоре на эту тему.
Аркадий тяжело переживал эмиграцию, хотя никогда публично не говорил об этом. И при этом у него постоянно появлялись новые планы. Первые месяцы в Киеве он жил в гостевом домике, который ему бесплатно выделил один из местных читателей, а относительно недавно перебрался на съемную квартиру, где его в итоге и настиг убийца.
Он с интересом взялся вести еженедельную программу на крымско-татарском телеканале ATR, который после аннексии Крыма был вынужден переехать в Киев. Он думал над новой книгой, которую теперь уже никогда не напишет.
Экземпляр его "Войны", выпущенной издательством "Альпина нон-фикшн" за год с небольшим до отъезда Аркадия из России, стоит на моей книжной полке. А когда я сам выпускал книгу по итогам командировок в Донбасс, Аркадий без лишних вопросов написал к ней аннотацию.
В нашу последнюю встречу в Киеве он много шутил, что скоро мы будем видеться чаще, потому что со временем всем адекватным людям все равно придется покинуть Россию. В Москве при этом продолжала жить его жена, их шестеро приемных детей.
Три выстрела в Киеве оставили эту большую семью без отца. А нас всех - без друга. Мы будем помнить тебя, Аркадий.