У антипутински настроенной части российского общества сегодня нет ни ресурсов, ни сил, чтобы всерьез называться оппозицией. Это довольно разрозненная общественная группа: кого-то можно назвать фрондой, кого-то даже диссидентами, но никто из этих людей сейчас не борется ни за приход к власти, ни за смену режима. Политически в России сейчас застой, а в условиях застоя любая активность противников власти - это что-то вроде компьютерной игры: ни на что не влияешь, ни на что не претендуешь, но при этом вовлечен в процесс до такой степени, что эмоций и нервов тратится не меньше, чем если бы это была не игра, а реальная жизнь.
Недавнее обострение споров о будущем Крыма с участием Алексея Навального и Михаила Ходорковского стало, вероятно, самым ярким эпизодом такой игры: со стороны могло показаться, что от результатов этого спора действительно зависит, будет ли возвращен Крым Украине. Неудивительно, что украинские парламентские выборы активно и эмоционально обсуждаются в России.
В отличие от спора о Крыме, расколовшего антипутинских комментаторов в Москве, в оценках итогов выборов Верховной рады московские оппозиционные комментаторы вполне единодушны. Ожидаемый провал "Правого сектора" и неожиданный провал "Свободы" воспринимается как доказательство неправоты официальной Москвы, сказавшей в последние месяцы слишком много слов о торжестве крайнего национализма в Украине. Поражение украинских коммунистов критики Путина в России оценивают как исторический крах идеи советского реванша - в самом деле, казавшиеся вечными наследники КПСС по итогам голосования остались не у дел.
Не менее однозначна и оценка примерно одинакового успеха Блока Петра Порошенко и "Народного фронта" Арсения Яценюка - российские оппозиционеры посчитали результаты этих партий свидетельством европейского выбора украинских избирателей и даже признаком уже сложившейся двухпартийной политической системы.
Каждая из таких оценок, впрочем, при ближайшем рассмотрении оказывается довольно спорной. Да, увлеченность российской пропаганды "Правым сектором" уже задолго до выборов выглядела слишком комично, но положительное отношение у украинскому национализму у всех прошедших в парламент партий вполне консенсусное, а многие одномандатники - например, победивший в одном из киевских округов командир батальона "Азов" Андрей Белецкий - едва ли не более радикальны, чем активисты "Свободы".
Поражение коммунистов? Да, оно впечатляет, но впечатление портят эпизоды антикоммунистической активности украинских властей еще до предвыборной кампании - роспуск фракции коммунистов в прошлой Раде, неоднократные попытки запретить партию вообще и даже "ленинопад", очевидно оказавший деморализующее воздействие на коммунистический электорат. Не будь этих эпизодов, поражение украинской компартии выглядело бы гораздо более впечатляющим. Или поражения не было бы вообще - спорный вопрос.
Не менее спорно выглядит и знак равенства между успехом президентского и премьерского блоков и европейским выбором украинцев. На всех выборах в постсоветских странах - от России до Туркмении - определенным преимуществом пользуются партии действующего начальства, и избиратель, всегда голосующий за власть, - это ведь вечный постсоветский типаж. Любые дополнительные выводы о политических предпочтениях этого типажа не основываются вообще ни на чем, как и выводы о двухпартийной системе - она вообще-то если и сложится, то только после нескольких избирательных циклов.
Среди скептически настроенных по отношению к Украине россиян распространено представление о современном Киеве как о Москве двадцатилетней давности - тогда ведь за места в парламенте в России тоже боролись партии разных министров и вице-премьеров, единых в своем представлении о недопустимости коммунистического реванша. Итогом той России стала Россия Путина, и Украина вообще-то не застрахована от того, чтобы стать с годами такой же - авторитарной и непредсказуемой. Но если всерьез думать об этом риске, пошатнется тот образ правильной демократии в Украине, который так нравится сегодня многим оппозиционерам в Москве. Точно так же лет пять-семь назад московские либералы восхищались Грузией Михаила Саакашвили, закрывая глаза на многие спорные и неустойчивые ее черты.
Вполне может быть, что оптимизм по поводу европейского и демократического будущего Украины может быть оправдан, но будущее Украины - это одно, а будущее России - совсем другое. Какой будет Россия после Владимира Путина, сказать определенно сейчас нельзя. Пожалуй, единственное, что не вызывает сомнений: это будущее окажется таким, что оно не понравится никому (хотя бы просто потому, что в политике ничего идеального не бывает). И при этом обязательно найдутся люди, готовые к компромиссу с реальностью. Они объяснят нам, что новая, послепутинская власть идеальна, демократична и именно такова, какой она и должна быть. По крайней мере, украинские выборы показали, что таких комментаторов в России достаточно именно среди критиков Путина.
Олег Кашин - независимый журналист, работал в журналах "Русская жизнь", "Эксперт", газетах "Коммерсантъ", "Известия", был членом координационного совета российской оппозиции.